Ледовый десант
Шрифт:
Немцы продолжали стрелять из орудий и минометов, снова и снова налетали «юнкерсы» и «хейнкели» на партизанские позиции, на левый берег Днепра, куда уже подходили отдельные взводы еще разрозненных воинских частей и начинали готовить средства переправы через реку.
Очень жестоким, кровавым был день 22 сентября для партизан на захваченном плацдарме севернее Киева. Хорошо, что сюда не смогли прорваться пятьдесят танков Гота. Если бы это случилось, возможно, партизаны и не смогли бы удержать отвоеванный у фашистов плацдарм. Не случилось! Советское командование удачно скоординировало единство действий танкистов,
…День клонился к закату. О нем долго будут помнить и Манштейн с командующим 4-й танковой армией Готом, войска которого занимали позиции на Днепре севернее и южнее Киева, а до сегодняшнего дня еще и восточнее Киева. Им и в голову не могло прийти, что русские займут один из плацдармов севернее Киева ударом не с левого берега Днепра, а с правого.
На плацдарм начали переправляться пехотинцы и артиллеристы с противотанковыми орудиями. Заговорила снова вражеская артиллерия. В небе снова появились самолеты — вода в Днепре закипела от взрывов бомб и снарядов…
Лишь к вечеру партизаны выкроили время, чтобы похоронить Таню.
— Не обрубай, Шмиль, корень у рябины, — сказал тихо Гутыря.
Шмиль бросил на него недоуменный взгляд. Зачем такое говорить? Он и не собирается этого делать!
Шмиль что-то буркнул и стал осторожно, словно колдовал над минным взрывателем тончайшей конструкции, разравнивать пальцами корешки рябины, свисавшие в яму. Его так поразила гибель девушки, что с самого утра и он не произнес ни слова, замкнулся в себе.
Шмиль вылез из ямы, вытер лоб рукавом гимнастерки, посмотрел на солнце, изрезанное широкими лезвиями-стволами деревьев на красно-золотистые ленты. Молча подошел к сосне, возле которой лежал гроб.
Гроб раздобыл Устин Гутыря в селе. Какой-то старичок приберегал его для себя на чердаке. Но, узнав о смерти восемнадцатилетней девушки, отдал партизанам.
Леся Тулина воткнула в песок лопату, одернула жакет, поправила коротко подстриженные темные волосы, прядями упавшие на вспотевший лоб, задержала взгляд на красных, покрытых пылью гроздьях рябины. Вздохнула.
— Жаль, не смогли найти белое платье, венчальную фату…
— Зачем это белое платье и фата? — нарушил наконец молчание Шмиль. — Таня — воин. Мы положим в ее гроб автомат с диском патронов. Предки осетин — богатыри-нарты всегда хоронили воинов с оружием.
— Но ведь она мечтала стать чьей-то суженой. Может, даже Артура Рубена, с которым хотя и встретилась лишь один раз, но так взволнованно, тепло рассказывала мне о нем.
Шмиль и Устин переглянулись. О том, что Таня встречалась с пленным Артуром, привезенным штурмбанфюрером Вассерманом на допрос в село под Белой Церковью, они знали. Знали и то, что ни Артур, ни Таня ничего не сказали Вассерману и Перелетному о запорожской сабле. Но о любви Тани к Артуру они слышат впервые. Возможно, это просто плод Лесиной фантазии.
Осторожно опустили в яму гроб, в котором вечным сном будет спать Таня. И вечно ей будет восемнадцать. И ее золотистые, как рассыпанный сноп пшеницы, волосы никогда уже не покроет седина.
Глухо застучали комья земли, брошенные на гроб Лесей.
Шмиль и Гутыря стали засыпать яму.
Леся смотрела на красные кисти рябины и всхлипывала.
Подбежали
— Как там? — спросил их шепотом Устин Гутыря.
— На плацдарм высадились красноармейцы и противотанковая батарея…
— Мы выстояли…
— Пусть Леся так и передаст генералу Шаблию: «Выстояли! Встретились с частью регулярной армии!..»
Партизаны высыпали по горсти земли на могильный холмик. Подняли над головами автоматы, пистолеты, винтовки.
Прозвучали прощальные залпы.
Вздрогнули, качнулись красные гроздья рябины…
14
Тишину в машине-радиофургоне нарушал писк морзянок, стрекот телеграфных ключей и изредка нетерпеливый, тревожный голос начальника украинского партизанского штаба Шаблия:
— Не выходит на связь «ЗСТ-5-Л»?
— Пока что нет, товарищ генерал, — отвечал одно и то же старший дежурный.
Медленно шло время в напряженном ожидании. Вот уже и вечер настал. В оконце радиофургона стали заглядывать звезды.
Генерал Шаблий и полковник Веденский все время находятся возле радистов. В машине есть нары. Сейчас на них лежит полковник Веденский, читает какую-то книжку при свете маленькой электролампочки, питающейся от двенадцативольтного аккумулятора.
Генерал Шаблий сидит за столом над разостланной картой, оперевшись подбородком на левую руку. В правой — карандаш, заточенный с обоих концов, — красный и синий. Семен Кондратьевич помечает на карте взятые партизанами переправы, плацдармы, места боев на берегах Днепра, Десны и Припяти. На карте уже двадцать пять таких пометок — двадцать пять захваченных у врага переправ.
В марте Шаблий проявил настойчивость, убедил Верховного Главнокомандующего передать партизанскому штабу Украины полк транспортной авиации с опытными в ночных полетах летчиками. Эта авиация необходима была, чтобы переправить за Днепр радистов, инструкторов-минеров, разведчиков и сотни тонн груза — автоматы, боеприпасы, противотанковые ружья, минометы, орудия, несколько тысяч мин замедленного действия, медикаменты. Такого количества самолетов не было ни у одного территориального партизанского штаба — бои на Украине в 1943 году имели важное стратегическое значение для всего хода войны.
— Как «ЗСТ-5-Л»? — еще раз напомнил Шаблий радистам.
— Пока что нет, товарищ генерал, — развел руками старший дежурный.
Шаблий с нетерпением ждал выход в эфир Леси Тулиной. Как только она сообщит, что плацдарм удержан и передан регулярным войскам, можно считать, что партизаны Украины выполнили в основном свою задачу.
Семену Кондратьевичу вспомнилось, в каких сложных, трудных условиях начинал работу партизанский штаб в июне сорок второго года, когда противник остановил наступление Юго-Западного фронта на изюмо-барвинковском направлении и сам развернул хорошо продуманное и подготовленное контрнаступление на восток, к Дону, Волге, на Северный Кавказ. Тогда их поддержал сам Верховный Главнокомандующий. А в мае сорок третьего он приказал ему и полковнику Веденскому вылететь к партизанам, чтобы разработать тактику борьбы с фашистами во время действий Красной Армии на Курской дуге и во время наступления на Днепр.