Ледяная гвардия

Лайонс Стив

Он намеревался найти место, чтобы спрятаться, и надеялся, что космодесантник Хаоса пробежит мимо. Он знал, что шансов на это немного, но это все, на что можно надеяться. И снова ему повезло. В зале было еще несколько дверей в противоположной стене. Блонский подбежал к одной из них и уже поворачивал ручку, когда главная дверь в зал распахнулась от удара, едва не сорвавшись с петель.

Космодесантник Хаоса ворвался в зал и перепрыгнул через стол. Блонский не стал ждать, пока он приземлится, и бросился через маленькую кухню в другой коридор, боясь, что он заблудился,

и, возможно, не найдет выход отсюда. И если бы это была худшая из проблем.

Он сумел немного оторваться от космодесантника Хаоса, но тот все еще бежал за ним. Блонский слышал его шаги. Враг нагонял его.

ИХ ПРЕСЛЕДОВАЛО меньше еретиков, чем боялся Палинев.

Он не останавливался, чтобы узнать почему, он просто считал это благословением Императора, но полагал, что к этому имеет отношение взрыв, раздавшийся секунду назад, характерный звук разрыва осколочной гранаты. Он не оглядывался, чтобы посмотреть, что случилось с Пожаром, почему молодой солдат не последовал за товарищами — Палинев догадывался, что ответ ему не понравится.

Но здесь все равно были еретики — культисты и несколько гвардейцев-предателей, убежавших со двора прежде Ледяных воинов — и теперь эти еретики начали приходить в себя, собираться и искать предполагаемую угрозу.

И они нашли ее.

— Это он! — завопил культист, указывая на Штеля дрожащим пальцем. Потом его взгляд повернулся к исповеднику Воллькендену, который без сознания висел на плече Грейла. — Это они! Жертвы! Они сбежали с жертвами! Они…

Палинев выстрелил ему в голову, но было уже поздно. Остальные культисты набросились на них с ножами, а некоторые схватились за лазганы. Должно быть, валхалльцы выглядели легкими мишенями, Штель все еще опирался на плечо Палинева, а Грейл нес на себе Воллькендена. Но Штель не был так беспомощен, как казался. Он внезапно схватил двух культистов за их одеяния, ударил их головами друг о друга и швырнул под выстрелы лазганов.

Использовав секундное преимущество этого живого щита, Ледяные воины отступили в боковой коридор — но через несколько метров оказалось, что это тупик.

Штель взял лазган у Грейла и приказал ему держаться позади, чтобы не подставлять Воллькендена под выстрелы. Палинев уже обстреливал коридор, удерживая еретиков на расстоянии, заставляя их искать укрытия. Когда аккумулятор его лазгана разрядился, Штель занял его место и продолжил огонь. Перезарядив лазган, Палинев в свою очередь сменил полковника.

— Так не может продолжаться, — проворчал Штель. — Чем дольше они нас тут держат, тем больше внимания мы привлечем. А когда об этом узнает космодесантник Хаоса…

Он не договорил, в этом не было необходимости.

— Мы сможем прожечь стены? — спросил Палинев.

— Сомневаюсь, — ответил Грейл. — Конечно, можно попытаться, но вспомните ледник, как он раздавил «Термита».

Палинев стрелял по пустому коридору. На секунду он прекратил огонь, чтобы сберечь энергию — и сразу же четыре гвардейца-предателя бросились в атаку. Палинев и Штель вместе открыли огонь, убили одного,

второго, третьего… но последний все никак не падал, продолжая бежать вперед.

Четвертый предатель укрывался за спинами своих товарищей, и смог подобраться почти вплотную к Ледяным воинам. Лазерные лучи задевали его бронежилет, но прямого попадания все не было — и Палинев уже видел позади него других еретиков, начинавших подниматься из укрытий, готовых броситься вперед, как только их товарищ схватится с врагом.

Их ждало разочарование. Предатель, шатаясь, добрался до угла, поднял оружие — и здесь рухнул, и умер у ног Палинева.

Штель обстреливал коридор еще несколько секунд, потом повернулся к солдатам.

— Вот что мы сделаем, — сказал он, — Сколько осколочных гранат у вас осталось? Сейчас мы бросаем их все в еретиков, обрушим на них крышу, если получится. А сами бежим изо всех сил в противоположном направлении. Палинев, ты знаешь путь и пойдешь впереди. Грейл, ты с Воллькенденом за ним. Я пойду последним, буду прикрывать вас огнем, чтобы те, кто переживет взрыв, боялись даже посмотреть нам вслед.

— Я пойду последним, сэр, — сказал Грейл. — Это слишком опасно для…

— Это приказ, солдат, — прервал его Штель.

— Возьмите хотя бы мою шинель. От вашей остались одни лохмотья. Одно точное попадание из лазгана, и…

Штель покачал головой.

— У тебя более важная задача, чем у любого из нас. Я все еще недостаточно силен, чтобы нести исповедника. Ты должен защитить его. Действуем по моей команде. Три, два, один… Палинев, ты слышишь?

Палинев услышал, хотя и на секунду позже полковника.

— Перестрелка, сэр. Справа от нас. Наверное, это остальные. Они тоже должны идти этим путем. Вероятно, они зашли в тыл еретикам и застали их врасплох.

Штель секунду обдумывал новости, потом на его губах появилась улыбка, и он поднял лазган Грейла.

— В таком случае, — сказал он, — план меняется.

АНАКОРА ЗНАЛА, что это будет нелегко. Независимо от того, сколько паники и смятения вызвали действия Ледяных воинов, как хороша была их маскировка, и насколько они были опытны, Анакора не ожидала, что выбраться из Ледяного Дворца получится без боя. Кажется, они уже потеряли Блонского; она и Гавотский, оставив свои снайперские позиции наверху, планировали встретиться с Блонским внизу лестницы. Они ждали его, сколько могли.

Сначала они бросились бежать, но были вынуждены идти медленнее, когда стали наталкиваться на еретиков с внутреннего двора. Они пытались сделать вид, что никуда особо не торопятся и не стараются выбраться отсюда. У Анакоры скрутило желудок, когда им навстречу из бокового коридора выбежало отделение гвардейцев-предателей, но она и Гавотский, закутавшись в черные плащи культистов и опустив головы, сохраняли спокойствие, и предатели пробежали мимо.

Вскоре после этого они встретили Баррески и Михалева, и Анакора была рада, что хотя бы двое товарищей пока еще живы.