Ледяная месть

Колычев Владимир Григорьевич

Но и на «ноль два» я тоже позвонил. Хоть и гудела у меня голова как трансформатор под нагрузкой, но все-таки я сообразил, что подстраховка не будет лишней. Вдруг Добронравова вступила в сговор со Скоповым, чтобы тот выбил из меня показания? И я даже пожалел о том, что такая мысль посетила меня после того, как я ей позвонил…

Глава 17

Солнышко светило, теплый ветерок шелестел, все такое… Только хорошая погода совсем не радовала меня. Тухло на душе, и в голове прокисшая каша.

А еще Добронравова донимает.

— Давай обо всем по порядку! — потребовала она.

— Отходняк у меня, неужели не ясно? — простонал я.

Состояние такое, что хоть ложись и умирай. Я сидел прямо на земле, спиной подпирая корявый ствол яблони, а Любовь Алексеевна стояла рядом. Она так действовала мне на нервы, что я уже жалел о своем ей звонке.

— От чего отходняк?

— Хрень мне какую-то вкололи, чтобы язык развязать…

— Кто вколол?

— Я же говорю, люди Скопова.

— Ты не говоришь, ты бредишь. Давай, соберись с мыслями и расскажи, как все было с самого начала…

— Кто бредит?! Я?! Сначала мне в камеру подсовывают Оврагова, затем на меня наезжает братва. Ну, и методы у вас, гражданин начальник!

— Оврагов с тобой в одной камере был? — удивилась следователь.

— А вы не в курсе?

— Нет. Но обязательно разберусь.

— Ну, Шилкину можно влепить выговор, — язвительно хмыкнул я, — а со Скоповым как быть? Его так просто не накажешь… А если еще рука руку моет…

— Моя рука его руку не моет, — покачала головой Любовь Алексеевна.

— Не знаю, не знаю…

— Значит, тебя сюда привезли люди Скопова? — спросила она, не дождавшись, когда меня пробьет на «повесть временных лет».

— Ворвались ко мне в квартиру, снесли башню и привезли сюда. Сначала издевались, потом сыворотку вкололи. Я им рассказал все, что знал. Только я не знал, кто Настю убил. Нечего было им сказать…

— Не знаешь?

— Не знаю.

— Поэтому не сказал?

— Да, поэтому не сказал.

— А убил их кто?

— Без понятия! Там в подвале отсек, меня там закрыли. Утром посыпаюсь, смотрю, дверь открыта и руки свободны. Поднимаюсь в дом, а там трупы. Ну, я бежать. Когда в себя пришел, вам позвонил…

— Наркотик тебе кололи?

— Ну, они сказали, что наркоту. Меня конкретно понесло… Точно, «сыворотка правды»…

— Значит, ты не помнишь, как руки развязал?

— Кому руки развязал? Себе?! Вы думаете, это я их грохнул?

Какое-то время Добронравова задумчиво смотрела на меня, потом ответила:

— Да нет, не думаю… А запись где?

— Какая запись? — не понял я.

— Ну, бандиты же должны были записывать то, что ты говорил.

— Может, и записывали, я не знаю. Там смотреть надо, — кивнул я в сторону дома.

— Посмотрим… Значит, ты мог наговорить им лишнего?

— Чего лишнего?

— Ну-у… — начала, но не решилась продолжить она.

— Я сказал им все, что знаю. А все, что я знаю, знаете и вы… Вы что, мне не верите?

— Прочему не верю? Верю я тебе, верю.

— Точно верите?

— Верю.

Не

верила мне Добронравова. И в голове у нее, как минимум, две версии. Первая — это я убил бандитов. А вторая — их убили мои сообщники для того, чтобы похитить запись с моими откровениями. В этих версиях много спорных моментов, но, как я уже понял, менты умеют справляться со своими сомнениями. Меня подозревали в шести убийствах, теперь вот прибавилось еще два — менты обязательно что-нибудь придумают и подведут эти все события под один общий знаменатель. Так что зря позвонил Добронравовой…

— Ой, как мне хреново! — Я стал заваливаться набок, обхватив руками голову, и тут же схватился руками за живот, изображая приступ желудочных колик: — Я сейчас ноги двину…

Добронравовой я нужен был живым, поэтому она поспешила вызвать «Скорую помощь».

Но сначала прибыла следственно-оперативная бригада. Началась возня возле трупов, а я продолжал лежать под яблоней, изображая предсмертные судороги. И так это вышло у меня убедительно, что на «Скорой помощи» меня отправили без сопровождения. Видимо, Добронравова решила, что я никуда от нее не денусь. А может, ей просто некого было со мной послать. Не отправлять же Сбитнева, свою личную «шестерку». Козлы! Ну почему все менты такие козлы?..

Я спешил. Я очень спешил. Поэтому и взгляд у меня был чуточку безумным. А может, и не чуточку… Но Анжела все поняла и без слов бросилась мне на шею, завизжав сквозь зубы от радости.

А чего тут непонятного? Какие-то уроды вламываются в квартиру, куда-то меня увозят… Я ведь и пропасть мог.

Но нет, я живой, и снова дома, только вот проблемы нарастают как снежный ком под гору.

— Мне уезжать надо! — торопливо сказал я.

— Куда?

— Не знаю… Спрятаться мне нужно!

Из кухни в прихожую вышел Кеша, самодовольный как индюк, в банном халате, с мокрыми волосами. Маши не слышно и не видно. Если ее нет, значит, до моего появления они с Анжелой были вдвоем… Даже сейчас, когда моя судьба висела на волоске, эта мысль меня разозлила.

Я сбежал из больницы, менты уже наверняка меня ищут. И если они еще не здесь, то скоро будут. Но я должен был приехать сюда. Во-первых, здесь Анжела, во-вторых, деньги надо было забрать. Но Анжела не обязана уезжать со мной. У нее дела в Москве — это раз. И моя жизнь с сегодняшнего дня превращается в кошмар — это два. Зачем ей мучиться со мной?..

— Что за шум, а драки нет? А-а, это ты, Слава! — весело, в привычной для него манере протрубил Кеша.

— Здорово, старик! И прощай!

— Чего так?

— Тебе еще не надоело со мной? Три раза менты, один раз бандиты. Не жизнь со мной, а сплошной шухер!

— Ну да, весело. Зато интересно.

— Извини, но скоро снова менты будут…

— Круто! — Кеша хотел засмеяться, но комок воздуха застрял в горле, и он закашлялся, постукивая себя кулаком по груди.

— За тобой кто-то гонится? — встревоженно смотрела на меня Анжела.