Ледяная синева
Шрифт:
– Не делайте поспешных выводов, – сказал Така. – Я просто не хочу за вами бегать.
Саммер ничего не ответила, хотя в голове у неё проносилось множество мыслей. Он или не ложился, или заправил кровать – подушки и покрывала казались нетронутыми. Така натянул рубашку с длинными рукавами, прикрывая затейливые татуировки, которые показывали, что его тело… что он… очень опасен.
– Не понимаю, отчего вы так поражены, – сказал Така, проводя рукой по влажным волосам. – А с кем, вы думали, имеете дело? Я хоть раз произвёл на вас впечатление безобидного
– Нет, – сдавленно ответила Саммер.
Не застёгивая рубашку, Така накинул поверх чёрную кожаную куртку прекрасного покроя, что лежала на кресле. Она была так хорошо подогнана, словно сделана специально для него. Саммер опять полюбопытствовала, где же, чёрт возьми, они находятся и кто их снабжает. Сама она нашла копию своих любимых чёрных брюк, причём того же размера и марки, и подходящие рубашки. И даже чёрные джинсы трёх размеров – всё, как у неё дома.
Такими темпами ей скоро будут впору узкие джинсы: она не помнила, когда в последний раз нормально ела. Сейчас же она так нервничала, чтобы не могла даже подумать о пище.
– Попробуйте посмотреть на это иначе, – предложил Така, опёршись о комод и наблюдая за ней тёмными непроницаемыми глазами. – Если я хоть как-то связан с организованной преступностью, то этот факт вам только на пользу. Мне не нужно беспокоиться о пустяках вроде законности, чтобы защитить вас.
– Правда? Вы действительно хотите меня защитить?
Саммер ожидала быстрого и уклончивого ответа, но Така молчал.
– Я хочу урну, – наконец признал он. – Прежде всего хочу знать её происхождение, где она хранилась прежде. Именно из-за этого Сиросама с таким упорством пытается заполучить вас. Если бы ему была нужна лишь урна, он бы вас убил и забрал её из музея. Вы – единственная, кто знает расположение древнего храма.
– Не смешите меня. Я вообще ничего не знаю о храме и не сказала бы, что знаю больше об урне. Ради Бога, да я же хранила в ней печенье! И с чего бы Сиросаме думать о каком-то мифическом храме? Он хочет урну из-за обещания моей матери и большой стоимости, а ещё потому, что я её не отдаю. Для него я только лишь средство достижения цели – то есть получения урны. Я знаю, каким безжалостным может быть Сиросама, и поэтому сделала копии в надежде его запутать. Но сама я для него ничего не значу.
– Вы знаете больше, чем думаете. Хана Хаяси не умерла бы, не попытавшись передать эти сведения. И вы единственная, к кому она могла обратиться.
– Она не могла знать, что погибнет в автокатастрофе, – возразила Саммер.
– В очень вовремя случившейся автокатастрофе. Она знала. – Така оттолкнулся от комода. – Где урна?
– Я не…
Он действовал так быстро, что Саммер не успела ничего сделать. Швырнув её на кровать, Така склонился над ней, дрожа от ярости.
– Не продолжайте, – низким и угрожающим голосом предупредил он. – Я больше не играю в эти игры. Скажите, где грёбаная урна, или пожалеете.
Его руки держали её за плечи, прижимая к кровати, и Саммер почувствовала нарастающую панику. Ничего похожего на то, что было
– Отпустите меня, – шепнула Саммер так тихо, что подумала – Така не услышит. Но он услышал и стал долго и задумчиво рассматривать её.
А потом слез, отодвинулся и повернулся спиной. Саммер вся тряслась – просто не могла остановиться. Это не то же самое, это не…
– Что с вами произошло?
Голос Таки внезапно ворвался в её вызванную ужасом мантру и напугал. Он снова повернулся и увидел, что в свете расцветающего утра Саммер кажется ещё более испуганной.
Но не из-за него, а собственных непонятных желаний и стремлений.
– Ответьте, – резко приказал он. – Что с вами случилось? Вас изнасиловал любовник?
– Нет! – воскликнула Саммер. – Он любил меня и никогда не причинил бы боли.
– Тогда кто это с вами сделал?
Она притворилась, что не поняла вопроса.
– Понятия не имею, о чём вы говорите.
– Вы хоть когда-нибудь говорите правду? – спросил Така одновременно раздражённо и устало. – Кто-то сделал вам больно.
– Это было давно. Я об этом больше даже и не думаю.
– Конечно, думаете. И, осознаете вы это или нет, случившееся – часть вашей жизни. Каждого её дня. Разве Хана Хаяси не защищала вас?
– Конечно, защищала! – немедленно вступилась за няню Саммер. – Это случилось до… – её голос прервался.
– Вам было шесть лет, когда вас поручили заботе Ханы Хаяси.
– Да. – Ожидая увидеть на лице Такаши жалость и отвращение, Саммер продолжила, прежде чем он успел вставить хоть слово: – Не велика трагедия – девочек растлевали во все времена. Всё в прошлом. И Хана проследила, чтобы подобное больше никогда не происходило.
– Кто?
Саммер покачала головой.
– Даже не знаю. Друг матери. Я должна была называть его дядя Марк. Он был старый, волосатый и пах табаком. Мне не нравятся сигареты. – Её голос был почти пугающе спокойным. Она не могла вспомнить, когда в последний раз говорила об этом. Скотт не знал подробностей – только то, что должен быть предельно нежен. Лианна не желала ничего слышать, несмотря на храбрые попытки Саммер объяснить всё так, как только могла девочка в свои шесть лет.
– Да, могу представить, – отозвался Така.
– Он приносил подарки, – продолжила Саммер. – Милые розовые платьица и разноцветные шары. И почти не касался меня. Мне просто приходилось… смотреть на него.
– Хотите, я убью вашу мать? – поинтересовался Така таким тоном, будто спрашивал, не добавить ли ей в кофе молока.
Теперь настала её очередь удивляться.
– Она не знает.
– Чушь собачья. Она знала, что делала, когда оставляла вас с ним наедине.
– Ну, так она забыла об этом. – Саммер с трудом, но постаралась взять себя в руки. – И я уже говорила – это было давно. Хана проследила, чтобы я была под надёжной защитой, а я, в свою очередь, защищала младшую сестрёнку. Я нормальная, здоровая женщина.