Ледяная западня
Шрифт:
Приняв кочегарное отделение, Федор тут же занялся делом. Работы оказалось очень много: необходимо было за довольно короткий срок вычистить котлы, привести в порядок все приборы. Неплохими помощниками Ильина были кочегары Иван Ладоничев, Василий Мячин, Михаил Шохин.
Еще в тот день, когда мичман Никольский просматривал его документы, Федор Ильин обратил внимание на высокого и плотного матроса, который, видно, тоже должен был служить на «Вайгаче». Привел его к мичману кто-то из офицеров корабля, сказав, что этого матроса надо оформить как можно быстрее.
— Это наш телеграфист, — сообщил офицер.
Так Ильин познакомился
...Быстро летело время в хлопотах по подготовке к новому плаванию. Все члены экипажа «Вайгача» помогали разгружать уголь, переносить в трюмы новое оборудование и запасы продовольствия. Во Владивостоке стояли на редкость жаркие дни. На бледном, словно выгоревшем небе с утра до вечера раскаленное добела солнце.
В один из таких жарких дней Ефим Студенов, Федор Ильин и Аркадий Киреев, получив увольнительные, сошли с кораблей и встретились в условленном месте на берегу. По дороге из порта в город только и было разговоров, что о предстоящем походе. Федор и Аркадий больше слушали Ефима, бывалого полярника. Для них север был краем сплошных тайн. А чем ближе был час отплытия, тем больше волновались новички, которых временами брало даже сомнение: не зря ли променяли они миноносец на ледокол.
Вслух о своих опасениях Федор и Аркадий почти не говорили, суеверно побаивались накликать беду. Ефим рассказывал, что на «Таймыр» погрузили гидросамолет. Он очень выручит экспедицию во время похода. Стоит летательный аппарат почти вровень с морским кораблем... К гидросамолету приставлены капитан второго ранга летчик Д. Н. Александров и механик Ф. Смирнов. Погрузили меховую одежду и сани.
— Одежда, конечно, может пригодиться, — пояснил Студенов, — а вот насчет санок могу одно сказать-с: приспособлены они под собачьи упряжки. Только собак не было у нас и в прошлый раз, да и теперь покупать-с их никто не собирается, пустое все это дело. Лыж-то и тех на всех матросов не хватает. Да шут с ними, с собаками. Похуже новость имеется.
— Что такое?
— С продуктами не все гладко получается. На обычном корабле имеются запасы продовольствия всего на несколько дней. А на ледоколах нашей экспедиции положено-с иметь года на полтора. Соображаете? Это, значит, на случай зимовки. В прошлые плавания мы до «НЗ» и не дотрагивались. Что ж есть нынче в запасе: крупы, консервы, горох с солониной, соленая кета... Старший офицер и судовой врач докладывали-с недавно начальнику экспедиции, что качество этих продуктов очень-с скверное. На это Вилькицкий ответил, что зимовать во льдах он не собирается, так как в октябре обязан быть на именинах своей невесты в Петербурге.
— А чего это ты о зимовке заговорил?
— А вот чего. Мне лейтенант Жохов рассказывал про Георгия Брусилова, который раньше нас хотел сквозным путем пройти из Баренцева моря до
— У нас-то не просто корабли, а ледоколы. Их не затрет. Так что зря твоя тревога...
— Дай бог, — улыбнулся Ефим.
Ледоколы вышли в плавание 7 июля 1914 года. И сразу же взяли курс к Сангарскому проливу, чтобы, минуя его, очутиться в Тихом океане с восточной, внешней стороны Курильских островов. Здесь, на юге Курил, берет начало таинственная Курильская впадина, одна из самых глубоких в мире. Ее-то и предстояло исследовать гидрографам экспедиции. Но едва корабли успели пересечь Японское море и достигнуть пролива, как случилась беда — на флагмане вышла из строя трюмно-машинная помпа. Вилькицкий решил произвести ремонт в японском порту Хакодате. На ремонт ушло двое суток.
Исследованию Курильской впадины не благоприятствовала погода. Сильный ветер раскачивал ледоколы. С большим трудом удалось взять пробы воды для химического анализа. А батометр, опущенный на глубину девяти километров, спасти не удалось. Стали выбирать лебедкой металлическую струну, а она лопнула, и батометр ушел в бездну.
Гидрограф «Вайгача» Николай Александрович Транзе сообщил Вилькицкому, что потерян один из двух батометров, и получил приказ: «Вторым батометром ни в коем случае не рискуйте. Без него мы не сумеем полноценно вести научные работы в Ледовитом океане. Работы прекратить...»
Но самое неприятное ждало экспедицию в порте Ном. Когда-то Ном был маленьким поселением эскимосов, откуда в глубь Аляски отправлялись прибывшие морем смельчаки-золотоискатели. Лет за четырнадцать до захода сюда ледокола «Таймыр» недалеко от Нома кто-то обнаружил богатые золотые жилы. Весть о том, что возле городка золото можно добывать обыкновенной лопатой, быстро облетела всю Америку и Старый Свет. Со всех концов ринулись сюда искатели кладов, авантюристы, торговцы. Город начал строиться. Предприимчивые люди ухитрились даже проложить линию узкоколейной железной дороги, чтобы хоть как-нибудь связать город и порт с золотыми приисками.
«Таймыр» бросил якорь в самую деятельную пору в жизни порта и городка. Сезон золотоискателей и туристов был в самом разгаре. Добытчики золота, добравшись по узкоколейке до Нома, вытряхивали содержимое кожаных мешочков на прилавки многочисленных пунктов приема драгоценного металла. Туристы же жадно скупали у эскимосов сувениры — фигурки из моржовой кости.
Команда почти каждого судна, когда-либо заходившего в портовые воды, старалась выменять у эскимосов их изделия на табак, вино, порох. Некоторые моряки не упускали возможности совершить выгодную сделку и с золотоискателями. И нет, наверное, ничего удивительного в том, что портовое начальство Нома весьма придирчиво знакомилось с каждым судном, появившимся в порту.
Русский ледокол был вне подозрений. Задачи этого корабля императорского военного флота в секрете не держались. Едва «Таймыр» успел бросить якорь, как к нему поспешил катер начальника порта.
— Здравия желаю, господин полковник, — Вилькицкому протянул руку человек с худым узким обветренным лицом и резкими движениями. — Что-то вы медленно поспешали, господа. Крейсер «Бэр» не дождался вас и отправился к острову Врангеля. Капитан бился со мной об заклад, что из-за событий в Европе вы отказались от участия в спасении экипажа «Карлука».