Ледяное проклятье
Шрифт:
Когда мы открыто подходили к поселению, я видел человеческие следы, снег был утоптан, покрыт сухими ветками, травинками, замерзшими каплями крови и клочками шерсти. И это наполнило меня надеждой. Люди ходили за дровами, охотились и носили в поселение охапки травы для лошадей. Все говорило о том, что поселение выжило за время моего отсутствия и продолжает бороться. Стена оставалась на месте — неповрежденная, все такая мрачная и неприступная на вид. В небо поднимался дымок от кухонной печи — знать, Нилиена с кухарками готовят
Радостная эйфория продлилась недолго.
Первый укол беспокойства кольнул меня, когда за тридцать шагов от стены не последовало окрика от стражи, никто не поднял тревогу, завидев движение в ущелье. И вот я стоял неподалеку от безжизненной стены и по-прежнему не видел признаков движения. А от высокой стены веяло нечто предупреждающее и грозное. По-прежнему смотря вверх и не торопясь поднимать шум, я шагнул еще ближе к стене и приложил латную перчатку к холодному камню. И дернулся от едва заметных мелких уколов. Словно кто-то вонзил в мою руку сотню иголок, но вонзил очень неглубоко, едва проколов кожу. Выждав несколько мгновений и оторвав руку от стены, я несколько раз сжал пальцы, разминая ладонь. Отец Флатис постарался… окурил стену дымом, прочел молитвы, и теперь гранит источал едва заметную силу Создателя. Но не настолько сильную, чтобы повредить мне.
— Слышите, господин? — встрепенулся стоящий у меня за плечом Лени. — Голоса! Во дворе говорят.
— Скорее, кричат, — буркнул я, прислушавшись к доносившимся до нас голосам. — Какого Темного происходит?!
Деловито протиснувшись между мной и Лени — словно не мог обойти нас стороной, — гном прильнул ухом к камню и застыл в этой странной позе. Постоял так с минуту, затем повернулся ко мне с встревоженным лицом и затараторил:
— Во двор кричать! Сильно! Много людей и гном кричать! Слышать голос Койна! И Рикара! И еще много другой голос, не знаю, чей! Оченно сильная ссора!
— Твою м-мать! — зло выговорил я. — Они что, совсем ополоумели? Стражи и той нет! Окажись здесь сейчас шурды… — Я с шумом набрал в грудь воздуха и, подняв лицо вверх, яростно завопил: — Эй! Стража! Стража, мать вашу так! Стража! Да хоть кто-нибудь отзовитесь!
Тишина… Меня попросту не услышали. Что же это за ссора такая, поглотившая внимание всех без исключения?!
— Подождать, друг Корис! — остановил меня гном, суетливо копаясь в сумках.
Выудил оттуда два камня неправильной формы, тщательно осмотрел их, отбросил тот, что поменьше, и вновь зарылся с головой в сумке. Когда Тикса вынырнул в следующий раз, то держал в руке уже другой камень.
— Сейчас! — заторопился коротышка. — Сейчас позову!
Отошел на шаг назад, поднял над головой камни и резким ударом свел их вместе. Раздался громкий треск от соприкоснувшихся камней, и Тикса тут же повторил его, вновь ударив камень о камень.
— Тикса, мой крик громче, — рыкнул я, но гном замотал головой и раз десять подряд повторил
— Особый… э-э-э… вот! Особый знак давать! Человек не слышать, а гном камень всегда слышать! Когда один гном провалиться или его в скале завалить, он такой знак давать, чтобы знали, где копать. Сказал, как меня звать и где я стоять!
— Ринтес ви кара? Тикса? — Этот голос раздался сверху, и я поспешно задрал голову. Над кромкой стены торчали три всклокоченные головы. И если двоих я не узнал, то среднюю голову опознал сразу — Койн собственной персоной.
— Койн, это я! — крикнул я, вглядываясь в изумленное лицо главы рода Чернобородых. — Я! Корис!
— Корис? — повторил гном, расширенными глазами оглядывая торчащие у меня за головой ледяные щупальца и мое промороженное лицо. — Ты Корис?
— Да, я Корис! — уже едва сдерживаясь, прорычал я. — Что происходит, Койн?! Где стража?!
— Корис эта! — поддержал меня Тикса. — Койн, ата о лика кирсалис! Лига мизердо зикас!
— Отец Всемогущий, — потрясенно произнес Койн. — Что же это… что же с тобой случилось, друг Корис?.. Вига мирено! — Это он уже рявкнул стоящим рядом собратьям, и те опрометью кинулись к закрепленному у вершины скалы подъемнику. — Поднимайтесь! Быстро!
— А если я — это не я? — все так же зло крикнул я, перекрикивая скрип опускающейся платформы. — Если я — это нечисть, только и желающая перерезать вам глотки? Ты о чем думаешь, Койн? Поверил нашим словам?
— Хуже не будет! — на бегу отозвался гном, спеша помочь крутящим лебедку гномам. — Ты вернулся вовремя, Корис! Тут и без тебя есть кому глотки резать! У нас беда! Поднимайся!
— Беда? — встревоженно повторил я, идя вдоль стены. — Что еще за беда?!
— Поднимайтесь! Быстрее!
Платформа тяжело ударилась о снег. Я поспешно встал на нее, на ходу собирая свои щупальца в охапку. Мои спутники не заставили себя ждать, набились на подъемник, и платформа вновь заскрипела, поднимая нас вверх. Чувствуя, как лицо обдало жаром от стоящих рядом людей, я торопливо одел шлем, другой рукой по-прежнему удерживая вяло шевелящиеся ледяные отростки. Не стоило им давать свободу.
От стены исходило покалывание, но я не обращал на это внимания. Это не церковь с ее дикой мощью. А мелкие уколы уж как-нибудь перетерплю.
Едва платформа достигла верха стены, я шагнул на камень, рывком развернувшись к Койну, сорвал шлем и уставился на него своими заиндевевшими мертвыми глазами:
— Что случилось, Койн?
— Ох… — выдохнул гном, не в силах собраться с мыслями при виде моего заледеневшего лица и тянущихся к нему ледяных щупалец. — Отец Великий… что же это…
— Об этом потом! — рявкнул я. — Говори!
— Пошли, пошли, Корис, — очнулся Койн. — Вовремя, ой как вовремя ты вернулся! Быстрее во двор, расскажу все по дороге!