Ледяное сердце лорда
Шрифт:
Но не может ведь этот звук доноситься из медвежьей груди, даже если сердце у него, куда большее человеческого?
Решившись, Арюшка поднялась, стараясь не потревожить спящего пса, и собралась с духом, чтобы подойти к гостю ближе.
ГЛАВА 4. Съест или не съест?
Он спал, уютно сопел в свою огромную когтистую лапу, то и дело ёрзая, пододвигаясь поближе к уже погасшему огню.
Угли
Арюшка склонилась, рукой придерживая свои волосы, которые спали с плеч, чтобы те не притронулись к тёмной медвежьей шкуре. Словно это невесомое прикосновение могло разбудить зверя, который, к слову, в утреннем свете ничуть не казался Аре менее страшным.
Она прислушалась, но биение сердца по-прежнему раздавалось отовсюду и никак не понять, откуда именно исходил звук, что с каждым мгновением становился всё тише и тише. А когда зверь приоткрыл глаза, и вовсе растворился в воздухе, будто и не пело таинственное сердце только что свою тревожную песнь.
— Чего тебе? — прохрипел он и Арюшка отпрянула.
А затем оскорблённо поджала губы, вытягиваясь тоненькой стрункой.
— Ничего. Ты спишь в моём доме…
Пёс, настороженно подняв голову, коротко фыркнул.
— … на чужой лежанке, — тут же добавила Аря, — как это, чего мне? Проверить подошла, — она осеклась, раздумывая, стоит ли спрашивать его о том, что она услышала.
Вдруг тайна какая, некое магическое дело, что-то опасное и лучше бы об этом молчать? Чтобы не коснулось оно её самой…
Невольно взгляд её метнулся в самый тёмный угол потолка, где покачивались связки из ветвей можжевельника — оберега от тёмных сил.
По спине её пробежал холодок.
А медведь всё сверлил её недовольным, заспанным взглядом, вопросительным, судя по всему.
— Боже… — выдохнула Аря невольно.
Зима. Медведь. Может, не стоило будить его? Вдруг бы так и спал до весны? Что если она могла просто уйти сейчас к людям, оставив его здесь одного?
Одного…
Она взглянула на его раны, повязки на которых покрылись за ночь тёмными пятнами крови.
Нет, не смогла бы Арюшка спокойно уйти, пусть и страшным было это чудовище, а живое и разумное, что попросило у неё помощи. Уж тогда и вовсе стоило ему отказать, а раз взялась помогать…
— Ну, чего тебе? — попытался гость подняться на лапы, раздражённый, недовольный. — Аль красив я, любуешься?
— Что? — совсем растерялась она.
— Говоришь, подошла проверить… что?
—
Врать Арюшка не любила, да и не умела, что душой кривить.
Медведь ухмыльнулся — вот уж, казалось бы, страшнее нет ничего этой морды в ухмылке! — и подступил ближе.
— Живой, — и потянулся к ней лапой.
А лапа эта, что её талия в обхвате!
Аря, коротко вскрикнув, закрыла лицо ладонями, будто то, что перестала видеть его сама, означает, что и он не видит её.
— Дурёха, — выдохнули ей на ухо и прошли мимо, прямо к лавке, на которой Аря спала, согнав оттуда пса. — А крысы не боишься, значит? — поинтересовался зверь вдруг так, словно удивился, чего это он её пугает, а с крысой Аря в одной комнате жить готова.
Осмелившись открыть глаза, Арюшка обнаружила его стоявшим у окна и обнюхивающим несчастную Серую.
— А ну, не тронь! — схватила она швабру и наставила на него. — Крыса ведь старая уже, умрёт со страху!
Медведь обернулся к ней растерянно, настолько, что на этот раз самой Аре стало смешно. Но ничего ей не сказал, а действительно отошёл в сторону, чтобы внимательно, придирчиво изучить всё остальное в комнате.
— Колдунья, что ли?
— Нет, — ответила она, но после задумалась. — Не уверена… Люди по всякому обо мне говорят, но слова их ласковы.
— А сама?
— Что сама? — ноги всё ещё казались ей ватными, и поэтому Арюшка вернулась на лавку.
— Сама, что говоришь?
— Не владею я магией, так, просто знаю всякое. И чувствую. И… люблю.
— Страшная ведьма, — будто шутя, проурчал он и остановился в растерянности у лежанки, на которой уже расположился пёс. — Хм… — и снова взглянул на Арюшку. — Сгони его!
— Нет, — неожиданно твёрдо отказала она. — Устройся где-нибудь и сиди тихо! Дай своим ранам затянуться.
— Осмелела, поняв, что слаб я?
Слаб, как же — подумала Арюшка — даже в таком состоянии он мог бы в щепки разнести её домик и лапой одной, случайно махнув ею, зашибить пса! Слаб…
Она сглотнула и слабо кивнула.
— Ага…
— Ну, что ж, — проронил он и устроился рядом со столом, буквально забившись в угол, прямо под связками трав. — А ты что делать будешь?
— Ну… Всё, что делала бы в другой день.
Иначе никак не справиться быстро с волнением.