Ледяное сердце
Шрифт:
Старуха несла всякую околесицу, а сама подталкивала герцога к двери, приговаривая:
— Ты ступай, ступай, милок. Дверь то снаружи подопри, да стражников приставь, а то знаю я дворовых девок — любопытство вперёд них родилось, а мне сейчас мешать ну никак нельзя. Словцо лишнее в заговор добавлю и почитай вся ворожба насмарку пойдёт.
Герцог оторопел от такой резкой смены настроения у старой ведьмы, но последние её указания решил выполнить в точности. И дверь запер, и стражу к ней приставил.
А ведьма времени зря не теряла. Краткий миг облегчения вновь сменился озабоченностью. Уж больно бывшая красавица походила сейчас на умертвие. К кровати
В то, что Элайну подкосила случайная болезнь, ведьма не верила. Она не сомневалась, что причиной нынешнего состояния девушки является чей-то злой умысел. И безоар подтвердил её догадку, но лишь наполовину. Яд в напитке имелся, вот только его количества было явно не достаточно, чтобы в кратчайшие сроки довести взрослого человека до подобного состояния.
Рагана продолжила обходить комнату по периметру и в самом дальнем углу обнаружила то, что искала — тонкую сеть проклятья. Оно успело основательно тут прижиться, разрастись до невероятных размеров. Невидимые нити не один месяц прокладывали себе путь к намеченной жертве. Врастали в древесные волокна, терялись в складках балдахина, оплетали резную спинку кровати, пока однажды не дотянулись до основания ложа и оплели его так плотно, что у герцогской дочки не осталось ни единого шанса на выживание.
Днём проклятие спало, а ночью набрасывалось на беззащитную девушку и поглощало её жизненные силы. Вот и сейчас, если присмотреться, видно, как утекает из несчастной жизнь. Простому человеку, равно как и магу, этого нипочём не углядеть, такое под силу только ведьмам. Потому Сибелиус и не смог помочь бедняжке.
«А ведь колдовство это из запретных будет, — подумала ведьма, — у кого только смелости хватило такое сотворить? Или не смелость то была, а отчаянье?»
— Ох, и злые дела творятся у тебя в замке сиятельный лорд, а ты дальше своего носа ничего не видишь, — произнесла Рагана уже вслух, всматриваясь в лицо умирающей. По здравому размышлению, жить той осталось недолго. Глядишь, к утру и преставится.
Надо было что-то решать и быстро. Рагана о таком колдовстве только слышала, но сталкивалась впервые. А потому сильно призадумалась. Как тут быть? Можно попытаться повернуть проклятье вспять, но для этого придётся прибегнуть к запретным чарам, чего, по понятным причинам, ведьма делать не хотела.
Существовал и второй способ вернуть герцогскую дочку к жизни. Проклятье можно было перетянуть на себя. Только кто же в здравом уме на такое согласится? Рагана точно не была слабоумной и не собиралась расплачиваться своей жизнью за жизнь девчонки. С другой стороны, если Элайна умрёт, ей тоже не жить.
Выбор оказался невелик. И Рагана решила, что второй вариант всё же предпочтительнее первого. Так у неё останется хоть какой-то шанс на выживание. Лишь бы после всего хватило сил добраться до своей избушки, а там, вдали от чужих глаз, можно будет провести ритуал на крови. Хорониться она умела, никто и не узнает о том, что будет твориться в её подвале.
Нити проклятья не спешили поддаваться,
Девушка на кровати задышала спокойно. Она по-прежнему выглядела очень бледной и измождённой до крайности, но это всё поправимо. Хорошее питание и должный уход быстро вернут её к жизни.
Какое-то время Рагана стояла у окна, вглядываясь в серую хмарь за стеклом. Скоро рассвет, а она и не заметила, как пролетела ночь. В замке, верно, все спят, и придётся дожидаться пробуждения герцога, чтобы поведать ему обо всём, вот только времени у неё почти не осталось.
Руки болели нещадно, пришлось колотить в дверь ногами, привлекая внимание стражей. Тяжёлые створки распахнулись неожиданно быстро. Рагана чуть было не вывалилась за порог комнаты, но в последний момент успела схватиться за косяк. Мгновенная резкая боль пронзила руку аж до плеча, и ведьма поняла, что должна поторопиться, если не хочет стать жертвой чужого проклятья.
Сквозь застившую глаза пелену слёз Рагана с трудом рассмотрела стоявшего перед ней мужчину. Как ни странно, это был герцог собственной персоной. Выглядел он неважно: какой-то взлохмаченный, с покрасневшими от бессонной ночи глазами и помятым лицом. Рагана подозревала, что и сама сейчас больше походила на огородное пугало, чем на уважаемую ведьму, но что поделать, ночка выдалась не из лёгких.
— Элайна жива? — дохнул герцог перегаром, делая шаг в её сторону.
«А этот поди ещё и пил всю ночь, — отстранённо подумала ведьма, — по пьяни прибьет и не заметит». К счастью, девушка являлась полукровкой, и кровь оборотней оказалась в ней достаточно сильна, чтобы долгое время противостоять проклятью.
— Жива, конечно, что ей сделается, — проворчала ведьма, благоразумно отступая назад, потому что стоять на пути у герцога сейчас было бы чистым безумием с её стороны.
Мужчина рванулся к дочери и, схватив бедняжку за плечи, начал её трясти:
— Элайна, очнись, Элайна, девочка моя, да очнись же.
— Будешь так усердствовать, она вовсе не очнётся, — меланхолично отметила ведьма.
Герцог, хоть и был изрядно пьян, но понял, что делает что-то не так. Бережно опустил тело дочери обратно на кровать и даже отошёл подальше, явно борясь с соблазном во что бы то ни стало привести бедняжку в чувство.
— Нам надо поговорить наедине, — сказала ведьма серьёзно и взглядом указала на дверь, возле которой собрались если не все обитатели замка, то уж точно большая их часть.
— Пошли все вон, — рявкнул герцог, довольный тем, что может на ком-то сорвать свой гнев. Не смотря на изрядное количество выпитого спиртного, напряжение его не отпускало, ведь речь шла не только о жизни дочери, но и о судьбе всего герцогства. Оборотни не простят ему гибели девочки. Отомстят. Пусть она и полукровка, и лишена второй ипостаси, а всё же член стаи, таков уж закон. Оборотни от своих детей не отказываются.