Ледяное сердце
Шрифт:
— Все равно, Вы ведь занимаетесь боевой магией, а это так опасно!
— Да что уж тут опасного! — рассмеялась Зара. — Право слово, не убьет же меня наставник, если я не успею отбить удар. Или я Вам так надоела, Меллон, что Вы бы с радостью?
Аидара промолчал, наградив ее красноречивым взглядом из серии: «Хватит говорить чепуху!». В эти две недели он не позволял себе ничего, что хотя бы отдаленно напоминало знаки внимания, но Зара была уверена, что сумеет отыскать лазейку в его броне.
Сблизившись с сеньоритой Менах, девушка ходила вместе с ней по магазинам,
Маленькая библиотека сплошь заставлена подержанными книгами по охотничьему делу, романами и ежегодниками — скука смертная!
Но чай у Менахов был вкусный: Сабина заваривала его сама. Отличная хозяйка — и бесцветная женщина.
Сабина бесхитростно рассказывала о себе, о своих планах, мечтах, даже тайных — очевидно, считая Зару своей подругой, а та сидела, слушала и неизвестно в какой раз задавала себе вопрос, чем она хуже собеседницы. Казалось бы, на стороне сеньориты Рандрин все достоинства: она и красивее, и умнее, и способнее, и глазу по ней скользить приятнее — а выбрали не ее. Неужели из-за надежности, которой веяло от сеньориты Менах? Или ее предсказуемости? Но это же так уныло!
И тут ей пришло в голову — стабильность. Многие ищут в партнере именно это качество, а Зара им похвастаться не могла.
Хочется самой спросить: чем ты лучше меня? — но приходится кивать и улыбаться.
От Сабины девушка узнала подробную историю знакомства единственной дочери лорда Менаха с баронетом Аидара. В ее пересказе она выглядела такой романтичной, что впору бы прослезиться, только почему-то хотелось убить эту девушку с эльфийскими глазами.
Сабина его любит, в этом нет сомнений, все считают их женихом и невестой, она уже строит планы по поводу совместной жизни: дом, дети, разные бытовые мелочи. Согласна последовать за мужем, куда бы его ни направили.
— Я же понимаю, как важна для него работа — в праве ли я мешать ему своим нытьем?
— Неужели Вы бы согласились бросить ради него всех друзей и родных, уехать за тридевять земель в пустошь, заселенную вампирами?
— Ради него — да. Ах, сеньорита Рандрин, я так счастлива, что леди Таст пригласила его к себе в то лето!
— Наверное, волнуетесь за него, когда он уезжает?
— Очень! Целыми днями сердце не на месте, молюсь всем богам, чтобы он остался целым и невредимым. И верю, что он вернется, — улыбается; на щеках проступают ямочки. За них ее, пожалуй, можно полюбить. Столько искренности, столько тепла…
Соглашаясь, Зара кивнула, потом вдруг заторопилась, сославшись на какие-то срочные дела, и
В дверях девушка столкнулась с Меллоном, пробормотала что-то неразборчивое и быстрым шагом устремилась к особняку Одели: одну радостную пустую болтовню должна вытеснить другая. Пусть уж перед ней извивает душу Бланш, чем эта Сабина. Видят боги, она постепенно начинает ненавидеть ее за счастье!
Косые лучи солнца падали на плечи, обнимали золотистым сиянием; сама того не замечая, Зара чертила в воздухе иероглифы, на несколько минут оживляя геометрические фигуры, зверушек, различные предметы, сотканные из морока облаков. Люди почтительно расступались перед ней, по возможности старались не соприкасаться с плывущими за ней предметами, особенно мелкими огненными шариками.
— Сеньорита Рандрин, здесь общественное место! — положил конец этому безобразию случайно встреченный преподаватель.
Девушка вздрогнула, посмотрела на него посеревшими глазами и уничтожила последствия проявления своих чувств. Смущенно улыбнулась, поздоровалась и извинилась.
Потом была Бланш. За очередной чашкой чая подруги обсудили фасон свадебного платья, набросали первоначальный список гостей. Слово за слово — и последние краски дня померкли, за окном зажглись фонари.
Отказавшись от провожатых, в призрачном свете ночи Зара возвращалась домой. Все, чего ей хотелось, — это принять ванну с успокоительными маслами и лечь спать. Хотя бы сны ее не тревожат, не наполняют сознание яркими образами, просто не появляются.
— Привет!
Вместо ответа девушка раскрыла над собой купол защиты и наградила темноту болевой молнией — самым сильнодействующим боевым заклинанием, которым она владела.
— Что, до сих пор сердишься?
Раз усмехается, значит, не попала. А жаль! Хотя, била же наугад…
— Пошел прочь! — процедила Зара и ускорила шаг.
— С каких это пор ты пользуешься защитой? — вампир вырос перед ней, заслонив свет фонаря. Получился эффектный темный силуэт.
— С таких, как меня стали считать пищей.
— Пище кожу не прикусывают, а разрывают. Да не больно же было, перестань!
— Зато тебе сейчас будет очень больно, — сверкнула разом потемневшими глазами девушка, складывая руки для направленного удара.
Почувствовав исходившую от нее опасность, Эйдан инстинктивно попятился.
— Да ну, Зара, не воспринимай серьезно! Просто я тогда был на взводе…
— Оправдываешься, кровосос?
— Не оправдываюсь, а объясняю.
— На суде объяснять будешь.
Вязь слов — и вампир скорчился на мостовой. Теперь положено было нанести смертельный удар в сердце содержавшим серебро оружием, предварительно пропустив через клинок магию, но девушка медлила, хотя у нее с собой и был серебряный кинжал.
Остановившись возле медленно приходившего в себя после болевого шока Эйдана, Зара уставилась на него расширившимися полузвериными глазами э-эрри. Видимо, почувствовав, что с ее взглядом что-то не так, вампир предпочел при первой возможности отползти подальше, избегая смотреть в ее сторону.