Ледяной дом

Йорк Андреа

Мысли Саманты то и дело возвращались к Джеку.

Наконец она отложила газеты в сторону и полностью перенеслась в ту ночь, когда Джек пробудил в ней женщину.

Она помнила каждое его прикосновение, каждый стон… Саманта дотронулась кончиками пальцев до своих губ. Ах, как бы она хотела сейчас коснуться рукой его сильного тела, почувствовать, как напрягаются его мускулы, ощутить на себе взгляд, полный нежности и страсти…

Это наваждение.

Саманта задремала, но телефонный звонок неожиданно вырвал ее из сладкого забытья.

— Алло?

— Привет,

моя дорогая спасительница, — услышала она голос Джима Моррисона и окончательно проснулась.

— О Джим… здравствуй! Как ты? Боже мой, какой сюрприз! — Саманта была так рада его слышать, что слова не поспевали за мыслями.

— Все хорошо, спасибо.

Джим пытался говорить бодро, но Саманта поняла, что все совсем не так. Его голос сильно ослаб, в нем слышалась безысходность.

— Что говорит врач? — обеспокоенно спросила Саманта.

Джим тихонько рассмеялся.

— О, дорогая… Их лучше не слушать… — Он откашлялся. — Так мне намного спокойнее спать. Ты лучше расскажи о себе…

Они говорили около десяти минут, и все это время Саманту не покидало дурное предчувствие.

— Джим…

— Да, дочка…

— Я тебя очень полюбила. — Саманта смахнула со щеки слезу. Хорошо, что Джим не видит. Он бы расстроился.

— Девочка моя, — ласково сказал он, — спасительница… Я тоже тебя люблю. — Его голос дрогнул. — Спасибо тебе за твою доброту.

Джим практически никогда не называл Саманту по имени, предпочитая обращаться к ней — «моя спасительница». Сначала она возражала, но он не отступал, и ей пришлось сдаться.

На следующее утро Саманта узнала, что Джим Моррисон умер.

На какое-то мгновение Джеку показалось, что Саманта тронулась умом.

— Ты шутишь?! — воскликнул он. Его губы сложились в неуверенную ухмылку.

Саманта внимательно следила за изменением выражения лица собеседника. Другой реакции от него она и не ожидала.

— К сожалению, я не шучу.

Джек прыснул.

— Сэм, прекрати! Это же не смешно! Меня что, снимают скрытой камерой? — Он с деланным энтузиазмом стал осматривать свой кабинет. — Ну, где же она? Красной лампочки нигде не видно… Так к чему тогда весь этот милый розыгрыш?

Да, разговор предстоит не из легких, в который раз отметила про себя Саманта. Она даже не стала поправлять Джека, когда он назвал ее Сэм.

— Послушай, Джек… Я понимаю твое состояние. У меня у самой шок.

— А кто сказал, что у меня шок? — перебил ее Джек. — Разве только крайнее удивление от твоей выходки. Зачем эта ложь?

Чтобы набраться смелости и довести начатый разговор до конца, Саманта глубоко вздохнула.

А чего ей бояться? Это ее работа. Пусть дело не из приятных, но ее вины в этом нет. И вообще, какое он имеет право так с ней разговаривать!

— Джек, ты забываешься, — сказала Саманта ледяным тоном. — Раньше ты себе такого не позволял. Я должна ознакомить тебя с завещанием, сейчас ты мой клиент, и только! Именно поэтому я считаю,

что спать с тобой было плохой идеей!.. — Слова вылетели быстрее, чем до Саманты дошла мысль о том, что ей лучше бы не произносить их. Больше всего на свете ей сейчас хотелось перемотать последние минуты назад, словно видеопленку. Но… Что сделано, то сделано. Саманта почувствовала, как к ее лицу прилила краска. Она была готова провалиться сквозь землю.

— Я не вижу в твоих словах логики.

Казалось, Джек не заметил ее смущения, но Саманта была уверена: от него ничего не укрылось. Осознание этого привело ее в еще большее замешательство. Ведь она хотела забыть ту памятную ночь, а вместо этого… Вместо этого сама дала повод для обсуждения. Отмолчаться теперь не удастся.

— Я хочу закрыть эту тему раз и навсегда, — уверенно начала Саманта. — Поэтому прошу тебя слушать внимательно. Тогда — я уверена — логика в моих словах станет тебе ясна. — Джек скрестил на груди руки и молча уставился на нее. Саманта продолжила: — Год назад я познакомилась с Джимом Моррисоном. И он поведал мне свою печальную историю…

Она пересказала Джеку все, что знала. Он больше не перебивал, а внимательно слушал.

— Теперь ты понимаешь, о чем я говорю?

Джек смотрел на нее сухим взглядом.

— Кажется, да… — Он попрощался и ушел.

Вечером в квартире Саманты раздался телефонный звонок. Звонила Келли Райдмен. Женщину душили слезы, и Саманта с трудом разбирала ее слова. Келли срочно хотела с ней переговорить.

За пять минут Саманта собралась и выехала к Райдменам.

— Джек обвиняет нас с Томасом во всех смертных грехах. Он сказал, что мы его обманывали, что мы всю жизнь… — Келли запнулась. Слезы у нее иссякли, но горе как-то сразу состарило ее. — Он считает, что мы всю жизнь над ним смеялись. О, Саманта! Зачем Джим это сделал?! Зачем надо было раскрывать правду?

Саманта обняла несчастную мать за плечи и попыталась ее успокоить. Томас ходил по комнате взад-вперед. На его лице было полное смятение.

— У него шок. Ему надо время, чтобы привыкнуть к этой мысли. — Саманта пыталась говорить как можно оптимистичнее. — Через день-другой он успокоится и придет просить у вас прощения, ведь вы так его любите! И он это знает! Джек души в вас не чает! Это видно невооруженным глазом.

— Похоже, — вставил Томас, — все это осталось в прошлом, а теперь мы теряем сына… Своего первенца.

У Саманты сердце разрывалось при виде страданий несчастных родителей. Ведь Джек для них всегда был родным. Она не знала, чем им помочь.

— Хотите, я с ним поговорю. — У нее уже был главный аргумент в защиту Райдменов. Джек обязательно его примет. Саманта в этом не сомневалась.

— Не думаю, что это поможет, — всхлипнула Келли. — Ты права, нам надо подождать… — Она подняла на нее красные от слез глаза. — Когда ты огласишь завещание?

— Завтра утром. Напомните, пожалуйста, об этом Джеку.