Ледяной город
Шрифт:
— Проблема в том, что именно об этом мы и собираемся тебя попросить, — ненавязчиво произнес Санк-Марс.
Девушка ненадолго задумалась.
— Если вы меня попросите раздвинуть ноги для медицинской науки, я их раздвину. Но разевать варежку как свидетель я не собираюсь. И уж точно я этого не сделаю для закона.
Это прозвучало уже не как цитата, а как ее собственное кредо, ее собственное представление о пределах дозволенного.
Санк-Марс уже прилично устал и был бы не против присесть. Но поскольку ему не хотелось ни
— Этот молодой человек сказал мне, что ты готова сделать нам одолжение, что у тебя есть кое-что, что могло бы мне пригодиться. Причем ты готова сделать это добровольно и подписаться под тем, что сделала это по собственному желанию. Это так, Лиз?
— Одолжение? — она непроизвольно улыбнулась. — Клевое вы нашли словечко. Да, я готова сделать вам одолжение, ведь ни на что другое я уже не гожусь, правда? Вот, оказывается, где я теперь торчу. Одолжение. Мне такой прикол нравится. Только я не хочу из-за этого нажить себе потом головную боль, вот и все.
— Из-за меня, Лиз, у тебя голова болеть не будет. Сколько ты еще сможешь продержаться?
Она пожала плечами. Вместо нее ответил Окиндер Бойл:
— Теперь уже меньше двух часов.
— Я не тебя спросил, — сказал ему Санк-Марс.
Девушка снова пожала плечами и спросила:
— Какое это имеет значение?
— Мне нужно быть уверенным, что это на сто процентов чисто. Никаких смесей здесь быть не должно, если ты улавливаешь, о чем я говорю.
— У меня была свежая доза, — сказала она с улыбкой, хоть улыбаться ей сейчас не хотелось, но настроение у девушки было такое игривое, что она даже высунула кончик языка.
— Ладно. Хочешь получить дозу — собирайся и едем. Когда тебе следующий раз приспичит?
— До одиннадцати, наверное, дотяну, а то и до двенадцати.
— Где ты берешь эту дрянь?
— Это забота Андре.
— Ты же с ним спишь.
— Конечно. Он мой ангел-хранитель и змей-искуситель.
Выйдя на улицу, они, цепляясь друг за друга, добрались по заледеневшему тротуару до полицейской машины.
Девушка скользнула на заднее сиденье, а Окиндер Бойл сел вперед. Лиз заметила, что сзади не было дверных и оконных ручек.
— Если вы попадете в аварию, я не смогу выйти из машины.
— У меня, Лиз, коньки на шинах. Я с рождения привык гонять по льду.
По дороге в центр говорил один Санк-Марс, причем говорил он по сотовому телефону с доктором Марком Винетом, патологоанатомом из больницы Ройял Виктория. Он сказал врачу, что ему нужно, и Окиндер Бойл с таким видом покачал головой, как будто не мог поверить, что некоторым людям приходится терпеть такие унижения, чтобы выжить. Он снова покачал головой, когда в больнице Санк-Марс напечатал документ и передал его Лиз, чтоб та его подписала. Бойл прочитал его первым. Он СКЛОНИЛСЯ над ее плечом и, хотя у него были некоторые проблемы с французским, понял и суть написанного,
— Ты неверно это понял, — шепнул ему Санк-Марс. — Это даст ей возможность жить.
— Но если она умрет, этот документ станет вашей страховкой.
— Это — часть моей работы, — напомнил ему детектив.
— Слава богу, я не по этой части, — сказал Бойл и отошел в сторону.
Санк-Марс тем временем прочитал Лиз Сове вслух копию документа. Она подписала его без возражений, и спустя минуту ее вызвали к патологоанатому.
— Наш мир суров, — сказал журналисту Санк-Марс.
— Разве это может служить оправданием?
— Девушка сама хочет это сделать.
— От того, что это чистая правда, лучше не становится.
— Это необходимо сделать.
Журналист подошел к стоявшему неподалеку фонтанчику с водой, чтобы напиться. Потом вернулся и сел на скамейку рядом с полицейским, сидевшим со скрещенными на груди руками.
— Иногда, — сказал журналист, — хочется быть на стороне тех, кого била жизнь. Бывает, сам хочешь их слегка стукнуть! И при этом думаешь, что делаешь им одолжение, что стукаешь, чтобы они шли в ногу с другими, потому что так будет лучше для них самих. Я, Эмиль, полагаю, что если что-то сделать необходимо, это еще не значит, что так делать правильно.
Детектив кивнул.
— Думаю, Окиндер, ты прав. Держись своей линии. У тебя своя работа, и я в нее не лезу. А у меня своя, и я привык ее делать сам.
— Когда-нибудь, когда страсти улягутся, может быть, я о ней напишу. Напишу и о том, что случилось сегодня. И вы в этом рассказе не будете приукрашены.
— Да и ты, пожалуй, тоже, — задумчиво проговорил Санк-Марс.
— Да, я ваш сообщник и не пытаюсь это отрицать.
Санк-Марс бросил на него быстрый взгляд. Он относился к молодому человеку с глубоким уважением.
Они ждали, сидя в мрачной нише в коридоре. Первым из кабинета показался Винет. Просунув в дверь голову, он прощебетал:
— Первая проба, — и снова скрылся за дверью, как будто ему тоже было не очень приятно участвовать в процедуре.
Когда, в конце концов, вышла Лиз Сове, она удивилась, что они все еще там. Девушка привыкла, что в больницах ее бросают, и то, что кто-то ее ждет, оказалось для нее полной неожиданностью.
— Что теперь? Вы меня хотите за что-то арестовать?
— Я отвезу тебя домой.
— Если патрульная тачка по дороге развалится, у нас хотя бы радио останется.
— Я пойду домой пешком, — заявил Бойл.
— Значит, я могу сесть на переднее сиденье? — поинтересовалась Лиз.
— А ты не будешь жать на гудок? — спросил ее Санк-Марс.
— Нет уж, воздержусь.
Ее непосредственная искренность вызвала у Санк-Марса улыбку.
— А что с радио?
— Проблем не будет.
— А с пистолетом?
— Терпеть не могу оружие.
— Ну ладно. Тогда можешь сесть впереди.