Ледяной меч
Шрифт:
Все остальные при их разговоре на повышенных тонах отвернулись от них и притихли.
— Ну, что затихли, как мыши, кота испугались, что ли? Я вас слушаю, — произнёс он и сжал кулаки, стараясь их этим напугать.
— Артур, — продолжил начатый братом разговор Освальд. Он запустил руку в свою светлую бороду, поскрёб её, разгоняя блох и мелких насекомых, постоянно запутывающихся в ней, продолжил. — Пропал Викториус. Наша "девица" куда-то исчезла.
Громкий заливистый смех, издаваемый Ричардом, словно гром прогремел среди ясного неба и затих вдалеке. Эхо подхватило его и унесло в горы, потихоньку удаляясь и затихая,
— Объясни толком, Освальд, что здесь случилось, пока я спал? — в сердцах выкрикнул Артур. — И хватит ржать без толку, на душе и так тошно, и мерзко, словно в неё кто-то очень сильно нагадил.
— Только не надо на нас орать и брызгать слюной, мы и сами ничего толком не понимаем, — произнёс Освальд и, оставив в покое бороду, всей пятернёй поскрёб свою лысую голову, похожую на куриное яйцо.
— Всё, отставим шутки в сторону, я вас внимательно слушаю, — тихим спокойным голосом произнёс Артур и посмотрел на Освальда.
— Все его вещи на месте, даже конь здесь, а сам как сквозь землю провалился, — произнёс Освальд. — Вечером Викториус был в палатке вместе со мной, а утром куда-то исчез. Словно испарился, как испаряется лужа в солнечный жаркий день. Я никуда не отлучался из палатки, даже на ветер не выходил ночью, все надобности сделал с вечера. А утром я его рядом не обнаружил. Чудеса, да и только.
— Или колдовство, — добавил Ричард и посмотрел сперва на брата, а потом на Артура.
— Странные и непредсказуемые дела творятся в этом жестоком мире, — ни к кому не обращаясь тихо произнёс Крыса, неприметный и безликий, щуплый на вид старичок с крысиной мордой.
Повернув головы, все пристально посмотрели на него. Старик, смутившись, отвернулся и замолчал.
— Больше в лагере ничего не пропало? — вновь поинтересовался Артур и внимательно посмотрел на каждого из присутствующих.
— Нет, все наши вещи на месте, — произнесли в один голос братья-близнецы. — Мы всё тщательно проверили. Перевернули и обыскали всё сверху донизу. Ни одной вещи не пропало, всё в полном порядке.
— А вещи Викториуса? — опять поинтересовался Артур. — Кто-нибудь проверял их или нет? — Всё на месте, — в один голос ответили братья-близнецы.
— Мы всё тщательно проверили и перепроверили на несколько раз.
— Пропал мой охотничий нож, — встрял в разговор братьев с Артуром до сих пор молчавший Крыса, при этом скорчив лицо так, что даже стало страшно на него смотреть. Крыса она и есть крыса, хоть и с человеческим лицом.
— А вот с этого места попрошу поподробней, — произнёс Артур и повернул свою черноволосую голову в его сторону.
Старик сплюнул скопившуюся в горле серую слизь и, потоптавшись на месте, продолжил, покашливая в кулак. — Пропал мой, кхе-кхе, охотничий нож, кхе-кхе, который лежал в мешке. Вечером мешок был в моей палатке, кхе-кхе, а утром я нашёл его возле костра. Все вещи на месте, а охотничий нож, кхе-кхе, бесследно исчез, словно испарился, кхе-кхе, вместе с Викториусом.
— А, может он слинял вслед за Тибериусом? — спросил у него Артур.
— Я спал и ничего не видел, — тихим голосом произнёс Крыса.
— А больше у тебя из вещей ничего не пропало, противный кривоногий старикашка? — поинтересовался у него Ричард. — И прекращай придуриваться, старик, а то схлопочешь по своей морде и не посмотрю, что старый.
— Нет, я всё
С этими словами старик опустился на землю возле палатки, у которой стоял всё время, пока шёл их разговор.
— Больше ни у кого ничего не пропало? — вновь задал вопрос Артур и машинально похлопал себя по карманам руками. Сорвавшись с места, все вновь помчались проверять свои вещи. Как будто в первый раз в своей жизни, услышав о происшествии, случившемся в их лагере. Покрутив в недоумении по сторонам головой, Артур присел возле догоравшего костра и опустил черноволосую голову на руки. Первая безлунная ночь месяца, проведённая в этих землях, подходила к своему концу. Только один месяц в году в Гиперборее были безлунные ночи, а в остальное время луна радовала всех своим появлением. И никто не мог знать, что ждало их там впереди. Какие новые испытания и трудности предстоит им преодолеть на своём нелёгком пути к долгожданной цели. Мёртвое озеро притягивало и манило их словно магнит. А Артур по-прежнему продолжал спать и видеть странный сон.
Громкий душераздирающий крик донёсся от Мёртвого озера.
Приблизившись вплотную к воде, Артур остановился и стал всматриваться в спокойную тёмно-зелёную гладь озера. На гладкой, как стекло, воде ни одного всплеска и ни одного колыхания не было видно. Песчаный берег был тоже абсолютно пуст, ни одной живой души.
— Что это было? — спросил он и посмотрел на мага Тибериуса, который приблизился и остановился рядом с ним.
— Не знаю, — ответил маг и внимательно посмотрел на воду. Протяжный крик вновь разнёсся над озером и, оборвавшись на пронзительной ноте, пропал, словно растворившись во времени и пространстве. А непосредственно источника, от которого исходил этот крик, нигде не было видно.
— Что здесь творится, Тибериус? Объясни мне, кто это кричит и откуда исходит этот пронзающий нервы звук? — закрутив по сторонам головой, спросил у мага Артур.
— Смотри Артур, смотри, там кто-то есть, — показывая рукой на середину озера, закричал маг Тибериус.
Прикрыв рукой свои глаза, чтобы в них не било ярко-красное, как кровь, солнце, Артур стал внимательно всматриваться вдаль, куда указывал маг. Из тёмной воды показалась светловолосая голова, и вновь раздался истошный крик ужаса утопающего. Пронзительное эхо разнеслось по всему озеру и, уткнувшись в песчаные холмы, вновь затихло, словно оборвалась натянутая тонкая нить судьбы.
— Артур, видишь, там кто-то тонет, — вновь закричал маг Тибериус и замахал своими длинными руками, чтобы привлечь к себе внимание, бегая вприпрыжку по берегу озера.
— Да угомонись ты, заполошный, и хватит бегать и скакать как дикий конь, поднимая озёрную муть, — произнёс Артур и, скинув по-быстрому верхнюю одежду, кинулся в тёмно-зелёную воду и поплыл на помощь утопающему человеку.
Светловолосая голова то погружалась в воду, и тогда он терял её из вида, то вновь появлялась на поверхности, как маяк, указывая ему путь.