Ледяной плен

Alony

Она прошла к нему и села. С пола тянуло холодом, а в комнате пахло сыростью и плесенью. Не прошло и нескольких минут, как по телу прошла дрожь. Бренна начала мёрзнуть. Тонкая сорочка не могла помочь ей согреться. Обхватив колени руками, она старалась сохранить последнее тепло.

Сейчас Бренна чувствовала себя как никогда одиноко. Она никому не была нужна. По щекам потекли слезы, а в груди неприятно давило. Что теперь её ждёт? Она вспомина с какой ненавистью Селиг смотрел на неё, как душил ее. По тому, как болела шея, скоро на ней проявятся следы от его рук. А волосы? Он не захотел проявить к ней милосердие и без сожаления отрезал их. Звук топора до сих пор стоял

в ушах. Уткнувшись в колени, Бренна зарыдала, не в силах больше сдерживать свои чувства.

Она не знала сколько времени проплакала, но постепенно слезы прошли, а на душе немного полегчало. Хорошо хоть никто пока не вернулся в комнату. Она слышала, как где-то за стеной бегали крысы. От холода её уже всю трясло. Она осмелилась взять чьё-то одеяло и накрылась им. Хотя оно было грязным и колючим, но, по крайней мере, помогало хоть немного согреться.

Вдруг, дверь неожиданно распахнулась. Бренна тут же бросила взгляд на выход, но в этот раз в коридоре стоял не воин, а одна из служанок.

– Пошли, – произнесла она.

Бренна поднялась на ноги и последовала за ней.

– Куда мы?

Служанка не ответила.

Вскоре, они вышли на улицу и тут Бренна в ужасе застыла на месте. О Боже! Весь двор был заполнен людьми: воинами, их женами, детьми, слугами, рабами. Наверно не осталось никого, кого бы не было здесь. На помосте восседал Йорген и Селиг, а в центре двора возвышался столб. Бренна знала для чего обычно ставили такие столбы. Нет! Этого не может быть! От страха в венах застыла кровь. Неужели ей придётся пройти и через это? Не веря своим глазам, она невидящим взором смотрела на людей, ища в них поддержки или сочувствия, а затем перевела взгляд на Селига, пытаясь понять, что он сейчас чувствует. Но его лицо ничего не выражало. Совершенно ничего. Ни один мускул не дрогнул.

Неужели ему мало того, что она, как падшая женщина, осталась без волос, надела ошейник, предстала перед воинами в одной нижней сорочке? Она не сомневалась, именно он велел высечь её, так как сам до этого заявил, что только по его воле её могли тронуть. Поистине, он оказался жесток в своей ненависти. Всё, что он испытывал к ней, не имело ничего общего с любовью. До этой минуты она была готова принять то, что он сделал с ней. Но сейчас, когда он отдал приказ прилюдно наказать её, тем самым унизив ещё больше, чувство вины сменилось негодованием. Ему всё было мало, он хотел её полного уничтожения. Лучше бы он убил её.

Служанка толкнула Бренну в спину, давая понять, чтобы та шла дальше, на середину двора. Неуверенной походкой, она подошла к столбу. Все неотрывно смотрели на неё. Совсем недавно ей было жутко холодно, но сейчас жар стыда охватил её. Она буквально горела под этими взглядами. Её начала бить мелкая дрожь от ожидания того, что должно произойти.

Йорген поднял руку вверх, показывая, что намерен говорить. Все тут же воззрились на него.

– Я собрал вас здесь, чтобы наказать эту девку. Она выдавала себя за высокородную даму и дочь ярла. К тому же своим обманом она нанесла нашему клану оскорбление, и теперь, по закону, должна понести публичное наказание. Её высекут. Десять ударов.

Услышав его приговор, Бренне казалось, сердце перестало биться, а она сама вознеслась куда-то вверх и смотрела на всё это со стороны. Будто бы всё это происходило не с ней, а с кем-то другим. Будто бы не она сейчас стоит на виду у всех, не ей дадут десять ударов, не она подвергнется ещё большему позору.

Тут, она заметила, как к ней направилось двое мужчин. Один из них держал в руке хлыст. Её глаза расширились, а виски сдавило так, что она готова

была упасть без чувств. Бренна медленно попятилась назад, всё еще не веря, что всё это происходило на самом деле.

Как только они подошли к ней, один из мужчин грубо схватил ее и притянул к столбу, а затем связал руки. Она оказалась прижатой грудью к дереву, словно обнимала его, а кисти рук оказались связаны между собой. Тут же второй рванул сорочку на её спине, оголяя спину. Бренна резко зажмурилась. Как она сможет всё это вынести?!

В тишине раздался свистящий звук. Её тело тут же содрогнулось, а из груди вырвался крик. Один. Снова звук и снова крик. Два.

Селиг старался выглядеть невозмутимым и равнодушным, но все удары, что получала она, получал и он. Пусть незримо, пусть в мыслях, но получал. Он даже мог поклясться, что кожей чувствовал её боль. Сегодня он сам чуть не убил её. Когда он узнал, кем она была на самом деле и что всё это время обманывала его, его охватила слепая ярость. Но сейчас, когда первые эмоции утихли, смотреть на то, как её истязали на глазах у всех, было невыносимо. Внутренне, Селиг разрывался в своих чувствах к ней. Он до сих пор злился на неё за предательство и обман. Он даже предпочёл бы не жалеть её, но против воли жалел.

После её ухода из зала, Йорген напомнил ему, что по закону, оскорбление, нанесенное ярлу, должно искупаться кровью, поэтому поставил перед ним условие: или её жизнь, или публичное наказание. Селиг не мог пойти против отца, как против главы клана. К тому же Йорген при воинах озвучил свое условие и если бы Селиг не принял решение о ее наказании, то за него это бы сделал отец, а уж тот вряд ли оставил её в живых.

Расчёт Йоргена был прост. Он надеялся, что как только девку подвергнут всеобщему унижению, сын перестанет испытывать к ней жалость и вскоре сам избавится от неё. Теперь даже среди рабов она будет всеми презираема. Но он не догадывался что своими действиями вызвал обратный эффект.

Её крик рвал Селигу сердце. Ему хотелось остановить эту экзекуцию, сказать: «Довольно!», но он молчал. Только глава клана мог отменить наказание. Если же он публично выступит против отца, это будет рассматриваться как посягательство на его власть и положение. Селигу пришлось смотреть, как на её спине появлялись новые кровавые дорожки, а из груди вырывался истошный крик.

Глава 13

"Десять".

Стыд, унижение, позор и боль! Сильная, охватывающая всё тело боль. Спина не просто болела, она горела огнём, будто выжженная калёным железом. Если бы Бренна сейчас не была привязана к столбу, то рухнула бы на землю. Сил не осталось. Организм отказывался сопротивляться. Душевные и физические страдания выжали из неё все соки.

Всё тот же мужчина, что ранее привязал её к столбу, снова подошёл и развязал руки. Медленно, Бренна начала заваливаться на бок. Поняв, что она вот-вот упадёт, мужчина подхватил её за подмышки и несильно встряхнул, чтобы она встала. Но это не помогло. Бренна не могла справится с охватившей тело непреодолимой слабостью. У неё даже не было сил плакать. На лице застыла маска безразличия и отрешённости. Даже если бы сейчас её бросили на землю и оставили лежать, это бы нисколько не обеспокоило её. Жить больше не хотелось, впрочем как и чувствовать, и дышать, и видеть, и слышать. Она лишь хотела закрыть глаза и больше никогда не проснутся. Но и этого ей не дали сделать. На помощь мужчине подскочил один из слуг и вместе, они поволокли её обратно в замок. Там её донести до всё той же комнаты для тир и небрежно положили на деревянный настил.