Ледяной поцелуй страха
Шрифт:
– Итальянец. Живет в Венеции, – ответила за подругу Полина. – Настасья с ним в последнюю поездку в Италию познакомилась. Вскружила ему голову и упорхнула, пташка наша. Теперь вот целыми днями и ночами переписывается с ним. С телефоном в руке даже спать ложится.
…В Венецию Настя отправилась одна: подруга задерживала сроки сдачи нового романа и не могла уехать до тех пор, пока не закончит рукопись. Девушка не раз собиралась в город своей мечты, но каждый раз поездка по каким-то причинам отменялась. Она думала перенести поездку и в этот
Город принял ее с распростертыми объятиями. Они – Настя и Венеция – словно вступили в тайный сговор. Город открывал ей свои секреты легко, будто старому другу, вел ее по паутине узких улиц, переходящих одна в другую, словно за руку, дарил подарки в виде неожиданных экспозиций, устраиваемых художниками прямо во дворах. Настя, никогда не бывавшая в Венеции, гуляла по ней так свободно, словно тут родилась. Солнце, ласкающее каменных львов, голуби на площади Святого Марка, уличные оркестры, резной, как шкатулка восточной красавицы, дворец Дожей – все это было с нею раньше, в снах ли, мечтах ли, рассказах ли, прошлых жизнях. Каталась ли она по Большому каналу на речном трамвае, трогала ли прохладные камни домов, жмурилась ли от солнца на площади, пряталась ли в тени случайного дворика – она узнавала город.
Но главный подарок Венеция припасла ей накануне отъезда. Прощаясь с городом, Настя бродила по уже исхоженным ею за эти дни маршрутам. Солнце спустилось до самых вод каналов, и Настя с сожалением подумала, что пора возвращаться в отель. Она пересекала уже один из мостов, когда заметила одинокого мужчину, стоявшего лицом к каналу и пишущего сообщение на мобильном телефоне. Проходя мимо незнакомца, Настя с неожиданно возникшей грустью подумала, что Венеция – город влюбленных. Вот и этот мужчина, скорей всего, ожидает на свидание свою любимую и пишет ей. Итальянец оторвал взгляд от телефона в тот момент, когда Настя проходила рядом, и вновь вернулся к прерванному занятию.
Девушка дошла до конца моста и достала карту, чтобы свериться с маршрутом.
– Вам помочь? – услышала она за спиной на английском с итальянским акцентом. Повернувшись, увидела молодого человека, мимо которого прошла. Высокий красавец-брюнет со светло-зелеными глазами смотрел на нее с улыбкой. И Настя неожиданно для себя соврала, что заблудилась. Но вместо того чтобы проводить девушку до отеля, мужчина предложил показать Венецию. И Настя опять согласилась. До самого утра они ходили по переулкам, мостам, улицам, исхоженным за эти дни Настей, но уже вдвоем. Катались по ночным каналам на гондоле. И Настя как завороженная слушала рассказы нового знакомого.
Франческо признался ей, что в тот момент, когда Настя проходила мимо, он писал сообщение сестре Даниэле. И, заметив незнакомку, отправил восхищенное восклицание сестре: «Только что мимо меня прошла очень красивая девушка с волосами цвета венецианского золота! Но наверняка у нее на этом мосту свидание». «У нее свидание с тобой! Не будь дураком, иди и завоюй ее!» – написала со всем своим темпераментом Даниэла. И Франческо не стал спорить со старшей сестрой…
– Погодите-ка…
– А я итальянский учу, это раз! Два, а кто сказал вам, что я за него замуж пойду? – отрезала девушка, наконец-то откладывая мобильный.
– А зачем же ты тогда итальянский учишь, если замуж не собираешься? – спросила мама.
– Для общего развития. Язык красивый.
– Чао, бел-ла-а, – пропела Полина, собирая со стола грязные тарелки.
– Ничего не понимаю, девицы, – вздохнула мама, ставя перед дочерью пиалу с дымящейся горкой вареников с капустой. – Значит, Настя с этим итальянцем переписывается сутками, учит язык и при этом заявляет, что замуж за него не пойдет. Тогда зачем тратить время на бесполезную переписку?
– Почему же бесполезную? – возмутилась девушка, принимая из рук хозяйки пиалу. – Говорю же, он интересный человек!
– И много вы там через телефон наобщаетесь? Кстати, на каком языке вы хоть переписываетесь?
– На своих. У нас стоят программы-переводчики, – важно пояснила Настя и украдкой под столом опять заглянула в телефон.
– Совсем мир с ума сошел, – вынесла вердикт мама. – Столько усилий, и ради чего, если замуж не собираешься.
– Замуж – не напасть, замужем бы не пропасть.
– Мам, оставь ее в покое, – вступилась за подругу Полина.
– А ты бы вот брала пример с нее. Настасье хоть этот турок…
– Итальянец!
– Ну, итальянец, какая разница. Ей хоть итальянец этот пишет, а тебе кто?
– А мне – читатели.
– Читатели, – передразнила мама и горестно вздохнула, будто ставила на дочери крест. – У тебя одни книжки на уме.
– Еще и персонажи! – ввернула Анастасия и украдкой подмигнула подруге. – Они ей и заменяют мужчин.
– Ну а что? – подыграла Полина. – Хочу, брюнета с зелеными глазами себе нафантазирую, хочу – блондина голубоглазого, придумаю ему интересную профессию и историю. Все страдания – вымышленные. И носки чужие стирать не надо, и у плиты часами стоять. Одни плюсы.
– Ну а надоедает, без зазрения совести убивает, – хмыкнула Настя.
– Совсем с ума девки посходили: персонажи! – охнула мама. – Живете в какой-то нереальной жизни.
– Тань, оставь их. А то они и вареники не доедят, споря с тобой. Не видишь, им просто нравится тебя дразнить, – вмешался отец. Хозяйка замолчала, но ненадолго. Уже минут через пять тишины, которую нарушало лишь звяканье столовых приборов, она опять обратилась к дочери:
– Погостили бы еще, Поль. Месяц – это ничего! Дописала бы свою книгу тут спокойно.
– Не могу, ма. Скоро выходит новинка, будет продвижение, и мне нужно находиться в столице.
– Ну а ты? – повернулась ко второй девушке женщина.
– А у меня – заказы. Я и так с большим трудом выкроила этот месяц, перенесла столько встреч. Я не могу терять клиентов, тетя Таня! Мы – девушки творческих профессий, но то, что не работаем в офисах, не значит, что у нас нет расписания и каникулы могут длиться целый год.
– Ох, – только и вздохнула мать, заменив этим междометием долгий монолог.