Ледяной свидетель (сборник)
Шрифт:
– Простите, вы Юрий Петрович Кухлинский? – спросил тот.
– Да, а вы что хотели? Боксом интересуетесь? – Тренер уже звенел ключами, отпирая замок и стремясь поскорее попасть в теплое помещение.
– Нет, пожалуй, бокс меня совершенно не интересует, – засмеялся мужчина. – Вы не могли бы уделить мне несколько минут? Понимаете, я приехал из Орехова специально, чтобы побеседовать с вами. Я пишу диссертацию на одну тему, в которой вы могли бы быть мне полезны.
– Диссертацию? – Кухлинский изумленно посмотрел на гостя и невольно рассмеялся. –
– Да вы не поняли, мне ваша консультация как ученого совсем не нужна. Так, кое-какие воспоминания и личные впечатления, только и всего.
– Ну что ж… – Кухлинский посмотрел на часы. – У меня тренировка через пятнадцать минут, можем пока поговорить.
– Спасибо! – обрадовался мужчина, спускаясь следом за ним в полуподвал. – Кстати, меня зовут Вячеслав.
Кухлинский не успел ответить – у него зазвонил телефон. Мужской голос звучал хрипло, словно с перепоя:
– Юрий? Ты где?
– А кто это? – удивленно спросил тренер.
– Сантехник я, мать-перемать! Меня соседи твои снизу вызвали! Ты что ж, мать-перемать, залил их по уши? Они меня вызвали, кран у тебя сорвало, вода хлещет!
– Елы-палы, – только и смог произнести Кухлинский.
– Давай, дуй быстрее сюда, пока до первого этажа не дошло!
– Сейчас буду! – торопливо проговорил Юрий Петрович, отключая телефон.
Потом повернулся к мужчине и, извиняясь, сказал:
– Вы не могли бы подождать меня несколько минут? У меня там авария в квартире.
– Конечно, конечно, – закивал тот, и Кухлинский помчался к себе в квартиру.
Каково же было его удивление, когда он обнаружил, что никакой сантехнической катастрофы там не наблюдается. Все было спокойно, краны закрыты, воды на полу нет. Совершенно сбитый с толку, он направился к соседям, чья квартира находилась прямо под ним. Открывший дверь сосед также был удивлен его визитом, сказал, что у него все в порядке и никакой сантехник ему не звонил и не приходил. И вообще, местный сантехник дядя Коля уже две недели находится в запое, с момента, как начал отмечать великий праздник Единения России.
– С перепою, поди, ему и померещилось, – посмеиваясь, сказал сосед.
Кухлинского, однако, не слишком удовлетворило подобное объяснение, и он не поленился пройтись по всем соседям до первого этажа. Все лишь пожимали плечами, шли в ванную и убеждались, что никаких причин для беспокойства нет. В конце концов, он решил, что это чья-то дурацкая шутка, и отправился обратно в спортклуб, с досадой отметив, что потерял больше получаса. Уже должны были собираться ребята на тренировку, к тому же его дожидался мужчина из Орехова, о котором он во всей этой суете успел подзабыть.
Спустившись вниз, Кухлинский обнаружил, что в подвале не горит свет. Чертыхнувшись, он зажег спичку. На ступенях виднелись какие-то темные капли. Пройдя внутрь, он увидел, что неожиданного визитера нет. Решив, что тому просто надоело ждать и он ушел, Кухлинский полез к электрощитку, чтобы
Ощупью он стал пробираться к нему, как вдруг споткнулся обо что-то на полу и едва не упал. Рука, на которую он инстинктивно оперся, вмялась во что-то мягкое и липкое. Медленно подняв ее, Кухлинский чиркнул другой спичкой и увидел, как по его пальцам стекает кровь.
Моментально вскочив на ноги, он осветил пространство на полу. Там лежал мужчина. Приблизив пламя спички, тренер убедился, что это тот самый человек, который назвался Вячеславом. Только сейчас на нем не было ни полупальто, ни ботинок. Мужчина лежал в одной рубашке и брюках, на спине, а из раны на голове вытекала кровь…
Кухлинский почувствовал, как гулко застучало у него сердце. В пугающей темной тишине это был единственный звук, и раздавался он зловеще. Потеряв ощущение времени, он не мог даже примерно сказать, сколько так простоял в оцепенении. Из этого состояния его вывели послышавшиеся сверху голоса – кто-то негромко переговаривался между собой.
Юрий Петрович разогнулся, и тотчас его ослепил луч фонарика, направленный прямо в лицо.
– О, Юрий Петрович! А что света-то нет? – услышал он голос Паши Якушева, одного из своих воспитанников.
– Хорошо, у нас фонарик с собой, – вслед за ним сказал Миша Сытин, и по лестнице зазвучали шаги обоих мальчишек.
Кухлинский стоял возле окровавленного трупа и думал, что все это какая-то ужасающая нелепость. Те минуты, в течение которых он отсутствовал в подвале, полностью перевернули его жизнь. Еще сорок минут назад все было хорошо и спокойно, а теперь словно вдребезги раскололась картина его небольшого, но стабильного мира.
Ребята подошли к тренеру. Они еще не знали, не видели, что случилось, и продолжали о чем-то галдеть на ходу.
– Юрий Петрович! – немного удивленный поведением тренера, который стоял как вкопанный, окликнул Павел. – Вы чего?
Кухлинский не двигался. Он не мог даже разлепить губы, чтобы что-то сказать, и просто молча ждал развязки.
Якушев опустил фонарик вниз, и свет его упал на мертвое тело на полу. Ситуация из мирной моментально превратилась в жуткую. Ребята растерянно переводили взгляды с трупа на своего тренера, фонарик в руках Якушева заплясал, и Сытин подхватил его, не дав упасть на пол и разбиться.
Все трое молча стояли некоторое время. Кухлинский не в силах был ничего объяснять, нутром понимая, сколь неправдоподобно будут звучать любые оправдания. А мальчишкам казалось невозможным задать ужасный вопрос и получить еще более ужасный ответ. И лишь когда наверху послышались голоса других ребят, пришедших на тренировку, все мгновенно, словно очнувшись от ночного кошмара, пришли в себя и включили разум.
– Я их уведу, – первым сказал Паша Якушев и стал подниматься наверх.
– Короче, тренировка отменяется – свет вырубился, – небрежно объяснил он ребятам, и Кухлинский невольно изумился, насколько обыденно звучит его голос.