Ледяной укус

Нейл Хлоя

Медленно, с металлическим скрипом, мы начали спускаться.

Не слишком хорошо я себя чувствовала в тёмном, ограниченном пространстве. Я ощущала, что моя грудь напряглась, поскольку клаустрофобия усилилась.

Тусклый свет, мелькавший внизу, совершенно не помогал справиться с чувством обречённости.

Через несколько секунд мы очутились на нижнем этаже. Платформа рывком остановилась, явив длинный бетонный коридор.

— Подвал, — объявила Пейдж, — женские аксессуары и чулочно-носочные изделия.

Мы проследовали за ней от лифта в холл,

который был холоден и тих, но наполнялся устойчивым машинным гулом невидимого для нас оборудования.

Воздух был тёплым, но слегка заплесневелым, как будто тот же самый, неизменный, со времен построения бункера. Стены блестели, окрашенные в бледно-зелёный больничный цвет, и почти всё пространство было забито ДВП-офисами, а некоторые из них были закрыты фанерными дверями.

Пейдж указала на них, когда мы шли к другому концу зала.

— Это все жилые помещения. Когда бункер был эксплуатационным, он был укомплектован двадцать четыре часа в день, семь дней в неделю. По крайней мере, двое парней здесь всегда — и тогда было так же.

— И не дай Бог, женщина с ПМС запустит ракету, — я продемонстрировала акулью усмешку.

— Точно, — сухо согласилась Пейдж. — Мы достаточно сильны, чтобы вынашивать детей, но не заслуживаем доверия, когда национальная безопасность находится под угрозой.

— А ракета до сих пор хранится здесь? — спросил Этан.

— Нет. Ее переместили, когда списали бункер. Но шахта осталась. И это — то, что полезно для нас.

Коридор закончился гигантской скользящей бетонной дверью. Пейдж оттолкнула её вдоль полозьев.

— Вот это и есть бункер, — спокойно сказала она, проводя нас внутрь.

Комната была огромна, бетонный круг с пещеристыми отверстиями в середине пола. Панели с тысячами маленьких, остроугольных кнопок, сливались с пультами вдоль стен, где висели яркие цветные предупреждения не касаться кнопок без разрешения.

Мне пришлось переплести пальцы в замок, лишь бы удержаться и ничего не нажать, дабы посмотреть, что же произойдёт.

И зияющая бетонная дыра, где когда-то гнездилась ракета? Настолько большая, что я не могла полностью ухватить её масштаб. Я стояла около перил, которые ограничивали проём, и всматривалась вниз. Шахта хорошо освещалась, она была выстлана стальными опорами, которые, как я полагала, некогда поддерживали ракету.

— Сам бункер — сто три фута высотой, — сказала Пейдж, и её голос эхом поскакал по просторному помещению.

— И мы спустились, примерно, на тридцать футов, — сказал Этан. — Значит, под нами, еще семьдесят футов пустоты.

— Правильно. И бетон вокруг в три фута шириной, со всех сторон. В общем — непроницаемо.

— Уму непостижимо, — проговорил Этан, заглядывая в пропасть внизу.

Она указала на металлическую лестницу пересекающую комнату.

— Выше и ниже тоже имеются этажи. Там находятся основные запасы и остальные средства контроля.

— И Малефициум?

Она подошла к перилам и указала вниз.

— По иронии судьбы книга находится в самом низу, на пьедестале.

Вы запросто можете её отсюда увидеть.

Я глянула вниз. Ну, естественно, я могла видеть её красный переплет. Она не светилась, не тряслась и не выдавала другие странные вибрации. Просто лежала там, себе на уме, заключив в себе силу, способную уничтожить город или дружбу.

— Это самое безопасное место на объекте: шесть бетонных дверей. Даже если представить, что кто-то найдет путь вниз, всё равно это место представляет собой лабиринт.

Трудновато маневрировать, если нет способностей прилететь прямо на дно бункера и ограбить его. Слава Богу, волшебники, фактически, не использовали метлы, хотя мысль о Мэллори в остроносых чёрных ведьмовских тапочках, рассекающая на швабре, способствовала поднятию настроения.

— Вы мастерски усложнили ворам задачу, — сказал Этан.

— Это не только для того, чтобы сдерживать людей, — ответила она. — Это должно удержать зло. Мир раньше был намного более жестоким местом. Волшебники, создавшие Малефициум, думали, что творчески решают проблему — запирают зло, и всё — просто высший класс. Как оказалось, волшебная книга довольно-таки пористая.

— Всепроникающее зло? — удивилась я.

— Да, — сказала Пейдж. — Эта штуковина не идеальная. Просто это — лучшее, что мы имеем, поэтому приходится её защищать.

— Отлично сказано, — прокомментировал Этан.

Именно этот момент выбрал мой желудок, чтобы невежливо заявить о себе. В огромном пространстве бункера это был не самый тихий звук.

Этан покачал головой, Пейдж улыбнулась.

— Давайте вернёмся наверх, и я соображу нам реальную еду. Вы двое можете исследовать окрестности, разобраться, что к чему. Это — большая площадь — в общей сложности, квадратная миля. Границами территории со всех четырёх сторон являются дороги. Поэтому, если выйдете на гравийку, это значит, что вы зашли слишком далеко.

Этан кивнул.

— Спасибо. Ориентирование на месте может очень пригодиться.

Несомненно, — подумала я. — Вот только когда?

Платформа перевезла нас снова на поверхность. Пейдж попрощалась, натянула свою кепку и заперла дверь, как только мы оказались снаружи. Поднялся ветер и воздух стал резче. Я выше застегнула свой пиджак.

Пейдж пошла назад в сторону дома, одинокий силуэт в тёмной пустоте.

— Мне кажется, это её Орден наказал — ссылкой сюда, в полнейшее одиночество, — сказала я. — У них богатая история наказаний своих соплеменников. Или, в случае

Катчера, вышвыривая их совсем.

Этан встал руки-в-бок и осмотрел пустое поле.

— То есть, это ведьмин остров Невезения?

— Что-то в этом роде, ага.

— Пейдж, кажется, относится к своей работе серьёзно. Она не похожа на наказанного человека. К сожалению, даже если бы она и притворялась, я не уверен, что мы знали бы. Я начинаю сомневаться, что вообще существует хоть один волшебник или волшебница, способные рассказать всю правду о чём-либо.

— Не слишком ли резко?