Ледяные
Шрифт:
Доннелли скрещивает руки на груди и раздраженно бормочет что-то себе под нос.
— Я, блядь, так и знал. Не могу поверить, что ты с ним.
— Райан, — упрекает Майя, не отводя от меня взгляда, ее великолепные глаза ярко блестят. — Тебе просто нужно смириться с этим.
Мое самодовольное выражение смягчается. Я дарю ей еще один нежный поцелуй.
— Обязательно болей за меня, — говорю я. — Достаточно громко, чтобы я услышал тебя поверх всех остальных.
Она слегка качает головой, уголки ее рта приподнимаются.
—
— Но больше для меня, верно? На этот раз на тебе мой номер. — Я уворачиваюсь с очередным смешком, когда она шлепает меня. — Думаю, мне просто нужно забить, чтобы привлечь твое внимание.
Ее глаза расширяются.
— Не смей рисковать буллитом, чтобы посвятить…
— Майя, каждый гол, который я забью, всегда будет для тебя. — Я обнимаю ее лицо одной рукой, провожу большим пальцем по ее щеке, когда она розовеет. — Все до единого с этого момента и до окончания моей карьеры.
— Несмотря на это больное, сочное дерьмо, — ворчит Доннелли. — Надеюсь, тебе понравится произносить эти слова, когда мы снова обыграем Хестон.
Я не отрываю глаз от своей девушки.
— Нет. Сегодня удача на моей стороне.
— Блейк! — Тренер Кинкейд зовет с порога. — Поехали.
В последний раз чмокнув ее в лоб, я повыше закидываю сумку на плечо и направляюсь внутрь. Мое внимание во время подготовки к игре сосредоточено на победу.
Не только потому, что я хочу такого результата в каждой игре, но и чтобы отомстить за поражение, когда мы сыграли нашу первую игру против них дома.
Моя команда готова сразиться с Элмвудом и победить их и всех остальных в Hockey East во всем — от титула чемпиона нашей конференции до Frozen Four.
Мы выходим на лед как воины, готовые к битве, постукивая перчатками друг о друга.
— Сегодня вечером мы выйдем на первое место, — говорю я.
Моя команда реагирует с энтузиазмом соревнования, что заставляет меня чертовски гордиться тем, что я их капитан.
Ближе к концу разминки я прохожу мимо секции Майи, подмигивая ей и ее друзьям. Они дразнят ее, притворяясь, что падают в обморок. Она смеется и фотографирует их четверых, одетых в поддержку Хестон.
Я делаю круг после того, как забрасываю несколько шайб в сетку, ни одну из которых Ривз не пропускает. Сегодня он в ударе.
Замедляясь, чтобы остановиться у бортов, я прикасаюсь к стеклу с широкой улыбкой. Майя отражает это, выглядя чертовски великолепно.
Она всегда прекрасна, но что-то в том, что я вижу ее в моей футболке, сводит меня с ума.
Доннелли нарушает неписаное правило не пересекать красную линию, чтобы не прерывать момент. Он делает чек в мою сторону достаточно легко, чтобы судья поблизости не вызвал его до начала игры.
— Заканчивай разогреваться, — бормочет он, уводя меня.
Как только
Я поворачиваюсь, чтобы подмигнуть Майе, затем скольжу по льду вслед за ним.
— Что случилось, Доннелли? Ревнуешь, что теперь твоя сестра болеет за меня? — Мой дерзкий тон понижается, когда я снимаю перчатку, чтобы схватить его сзади за воротник. — Что это моя футболка, которую она надевает на игры?
Он отмахивается от меня с раздраженным ворчанием.
— Даже не испытывай меня прямо сейчас.
Я наблюдаю за ним, прищурившись.
— Ты готов? — Ной останавливается рядом со мной.
— Да.
— Поехали.
Я стукаюсь с ним кулаками и ухожу со льда, когда разминка заканчивается.
Когда я встречаюсь с Доннелли на вбросе шайбы, я более чем когда-либо полон решимости одержать эту победу. Шайба попадает на лед, и я в мгновение ока двигаюсь, врезаясь в него, пока наши клюшки работают, чтобы выиграть вбрасывание.
Я обгоняю его и отдаю пас Тео. Первые пять минут после начала игры являются стандартными для двух соперничающих команд, борющихся за первое место с очками на доске.
Перед тем, как моя стартовая смена должна смениться на второе звено, Доннелли налетает на меня сзади, чуть не сбивая с ног. Я ловлю равновесие, поворачиваю влево, чтобы уйти от него.
Не обращая на него внимания, я слежу за шайбой.
Пятнадцать секунд спустя он тычет меня локтем, когда я блокирую его попытку отобрать шайбу у Хатча. Когда я поворачиваюсь, его губы кривятся, и он недовольно щурится.
Я поворачиваю шею из стороны в сторону, ухмыляясь. Он проявляет изобретательность, чтобы нанести несколько дешевых ударов — тех, которые, как мы оба знаем, судьи не будут объявлять.
Если мы так играем, я не собираюсь опускать руки.
У меня нет шанса отомстить, пока меня не переведут обратно на следующую смену, я даю пять Элайдже, когда его звено меняется местами с моей. Я бросаюсь со скамейки запасных, прыгаю через борта, чтобы присоединиться к игре, наклоняюсь к месту расположения шайбы, прежде чем мои коньки полностью касаются льда.
— Давайте сделаем так, чтобы это произошло! — Я кричу.
— Черт возьми, да, — восклицает Тео, когда проносится мимо меня в паре с Хатчинсоном.
Адреналин наполняет мои вены, сердце бешено колотится, пока мы втроем забираем шайбу и, объединившись, несем ее по льду к воротам Элмвуда. Похоже, игра получилась солидной, волосы у меня на теле встают дыбом в предвкушении забитого гола.
Все идет отлично, пока это не заканчивается. Хатч получает удар клюшкой от парня, защищающегося. Он вырывается на дорогу другого игрока, и столкновение получается жестоким. Судья дает свисток, чтобы остановить время. Хатч поднимается на ноги, морщась, когда переносит вес тела на колено.