Ледяные
Шрифт:
Она щелкает языком, в глазах пляшут искорки юмора.
— Ты знаешь, о чем я говорю, красавчик.
Гордая усмешка кривит мои губы.
— Без сомнения. Тысячи людей читают эти спортивные блоги и статьи в Интернете. Я хочу, чтобы все знали, что я твой.
Останавливаясь как вкопанный, я обхватываю ее лицо ладонями, притягивая к себе для поцелуя.
— Ой, ой, — кричит Ной.
Голос Кэмерона гремит, когда он прикрывает рот руками.
— Снимите комнату.
Майя продолжает поцелуй еще минуту, убирая от меня руку.
— Это мило, они подходят друг другу, — говорит Ной, фыркая.
Мы отрываемся друг от друга, и я поднимаю ее, чтобы удержать в своих объятиях.
— Давайте пожертвуем этим ради нашего настоящего MVP.
Я срываю с головы Кэма кепку и машу ею в воздухе, пока мы все улюлюкаем.
Он смеется, когда парни кружат вокруг него. К счастью, его травма оказалась не такой серьезной, как все опасались. Он вернулся в строй в двух наших последних играх, горя желанием защитить крэйз.
— Ты был в ударе сегодня вечером, — говорит Майя.
— Спасибо. — Кэмерон бьет ее кулаком.
— А как насчет меня? — Ной подсказывает. — Ты видела ту неудачную защиту, которая у меня была во втором тайме, верно?
Она смеется.
— Без сомнения.
— А как насчет меня? — Я беру ее за подбородок, привлекая ее внимание обратно. — Твои глаза были прикованы ко мне, не так ли?
Кто-то притворяется, что его тошнит. Она качает головой, обнимая мое лицо, когда соприкасается своим носом с моим.
Ее задний карман вибрирует на моем предплечье.
— Ох. Подождите, кто-то звонит.
Она достает свой телефон, пока я удерживаю ее на руках. Я замечаю на экране имя ее брата и провожу по нему пальцем, чтобы ответить с дерзкой ухмылкой.
— Посмотри на это, мой соперник позвонил, чтобы поздравить меня с выходом в плей-офф. — Я хихикаю, желая надрать ему яйца. — Тебе лучше посмотреть на нас, когда мы снова выиграем Frozen Four, Доннелли.
— Что… Блейк? — Его это далеко не забавляет, он огрызается на меня всерьез. — Передай Майе, сейчас же.
Я моргаю в ответ на его требование, возвращая ей телефон.
— Он в плохом настроении.
Она раздражается из-за моих выходок.
— Когда он бывает в хорошем? Привет? Как дела, Рай? — Она слушает мгновение, ее радостная улыбка исчезает. — Что?
Когда она отчаянно стучит, чтобы ее поставили, я опускаю ее ноги на землю, хмуря брови. Она прикрывает рот, выражение лица пораженное.
— Нет.
Волнуясь, я глажу ее по руке.
— Что случилось?
Она качает головой, сгорбив плечи, когда отворачивается. Первая искра паники вспыхивает, когда я следую за ней через парковку.
— Когда? Я думала, что все было… — Ее голос срывается от боли.
Это выводит меня из себя. Она вешает трубку, грудь вздымается от глубоких глотков воздуха, когда она роется в своей сумочке. Зазубренная стальная лента сжимается вокруг
Я ни за что не позволю ей вести машину в таком состоянии. Снежная буря только что пронеслась по всему северо-востоку, превратив дороги в развалины из-за гололеда.
— Майя. — Она не слушает. Я выхватываю ключи, ловя ее, когда она пытается бороться со мной за них. — Майя, остановись. Просто подождите секунду. Скажи мне, что не так.
Со сдавленным вздохом ее обезумевший взгляд встречается с моим. Ее подбородок дрожит, разбивая мое гребаное сердце.
— Я не смогу помочь, если ты не поговоришь со мной, — мягко подбадриваю я.
У нее перехватывает горло.
— Это… это мой дедушка. Он умирает.
— Черт возьми, мне жаль. — Я заключаю ее в объятия, обнимаю за затылок и шею, сжимаю, успокаивая ее. — Мне так жаль.
— Я… я не могу. Истон, — хнычет она. — Я не хочу его терять.
— Блейк, — зовет тренер Ломбард.
Черт возьми. Я смотрю через парковку, стискивая челюсти.
Я целую ее в лоб, сверля ее взглядом.
— Подожди одну минуту, хорошо? Я скоро вернусь. Последнее, что я сейчас сделаю, это оставлю тебя одну.
Она кивает, цепляясь за меня, как будто не хочет, чтобы я уходил. Меня убивает оставлять ее в таком состоянии даже на секунду, чтобы поговорить с тренерами.
— Я сразу вернусь. Просто подожди меня здесь.
Мои товарищи по команде приветствуют меня, когда я бегу трусцой к автобусу, останавливаясь после загрузки всего нашего снаряжения, чтобы пропеть: капитан, капитан. Впервые в жизни я игнорирую их, не останавливаясь, пока чуть не врезаюсь в спину тренера Ломбарда.
— Сэр.
Он не обращает внимания, просматривает контрольный список с нашим менеджером по экипировке.
— Поехали. Садись в автобус. Завтра рано начинаем тренировку. Нам нужно поработать перед первой игрой в плей-офф.
— Я не могу. — Наконец, он обращает свое внимание на меня. Я жестом указываю на Майю. — Я знаю, что это против правил и команда должна ездить на автобусе, но я прошу об одном исключении. Это чрезвычайная семейная ситуация.
— Семейная? — Он приподнимает бровь.
— Да. Она вот-вот потеряет чрезвычайно важного человека, потому что он умирает, и мне нужно, чтобы она смогла попрощаться.
Настойчивые слова царапают мне горло, перекрываемые моим собственным горем, всплывающим на поверхность. Я выдыхаю, пытаясь держать себя в руках, пока заново переживаю, как больно осознавать, что я не мог сказать папе, что любил его еще раз. Знать, что я не мог поговорить с ним о своих проблемах или спросить его совета о хоккее или жизни. Знать, что я никогда не услышу его голос, кроме старых домашних видео и сохраненных голосовых сообщений, где он ругает меня за то, что я заблокировал его машину, потому что я снова припарковал свой велосипед на подъездной дорожке.