Ледыш и недотрога. Интро

Коротаева Ольга

Меня даже передёрнуло от её слов.

— Никогда в жизни не получала оценку ниже пятёрки, — отступив к стене, сухо проговорила я. — И сейчас этого тоже не случится.

— Никогда?! — Они обе округлили глаза.

— Заливаешь! — не поверила Полина.

— Могу электронный дневник показать, — пожала я плечами.

Помолчав, Вика заметила:

— Тогда понимаю. Но как ты собираешься это сделать?

— Узнаю, где этот Троцкий живёт, — поделилась планом и показала на сбегающего по ступенькам Минотавра. — Вот у него. Приду

к прогульщику и добьюсь, чтобы он сдал со мной доклад.

— Звучит угрожающе, — хихикнула Полина.

— Ничего у тебя не выйдет, — покачала головой Вика. — Это же Ледат! Его ледышкой ещё с садика прозвали. Совершенно непробиваемый тип. Никому не удалось заставить Троцкого сделать то, чего он не хочет.

— Он не встречал меня, — ответила ей.

— Самоуверенности тебе, конечно, не занимать, — восхитилась Поля.

— Она обоснованна, — подытожила я и, оттолкнувшись от стены, решительно направилась наперерез Горову.

Глава 5. Он не умеет отступать и сдаваться

Рингтон выдрал меня из тьмы, которую и сном-то назвать нельзя. Скорее, это была отключка после напряжённой ночи. Я едва сообразил, где лежит телефон, прижал к уху и, не открывая глаза, процедил:

– Троцкий.

– Ледыш! – От слишком громкого голоса друга я поморщился и зашипел не хуже вампира на чеснок. – Слышь, тут новенькая меня преследует.

– Наслаждайся, – буркнул я и хотел отключиться.

Но Минотавр продолжал голосить:

– Так она тебя ищет! Не отстаёт, везде за мной ходит… В кафе, в магаз, она не отстаёт. В этой своей толстовке с пентаграммой, как смерть с косой! А ещё смотрит так, что от меня люди шарахаются. Говорит, пока твой адрес не дам, не избавлюсь.

– Молчи, – с трудом отдирая себя от дивана, ухмыльнулся я. Потихоньку начиная приходить в себя, поддел друга: – Ты же хотел с кем-нибудь встречаться. Вот тебе шанс!

– Не, – на полном серьёзе ответил Вадим. – Она какая-то… Слишком!

– Верно, не по зубам тебе, – вздохнул я и пошлёпал на кухню, открыл холодильник и достал бутылку воды. Откупорив, осушил половину и, избавившись от хрипоты, спросил: – И что ты от меня хочешь? Благословения? Или разрешения? Ни того, ни другого не жди. Я предупреждал, чтобы ты никому не говорил, где я остановился.

– Помню, – вздохнул он.

Последующее молчание было зловещим. Я со стуком отставил бутылку и спросил:

– Что?

– Прости, Ледыш, – виновато протянул он, и в этот момент раздался требовательный стук в дверь.

Я выругался и, не слушая его сбивчивых извинений, отключился. Воздел глаза к небу, но на потолке не было написано, как избавиться от одной наглой москвички. Недотрога продолжала барабанить в дверь, не переставая. Я глянул на часы – на отдых оставалось два часа. Если потрачу их на то, чтобы выпроводить настырную девицу, ночью буду не в форме. А этого нельзя допустить.

Я вернулся к дивану и улёгся,

накрыв голову подушкой так, чтобы не слышать шума. Мне было не до выяснений отношений с этой пустышкой. Обиделась, что я испортил явно дорогую вещь? Так первая начала. Мне приходится ездить с козлом на капоте, все знакомые ржут. Пусть хоть костяшки себе в кровь сдерёт! А я спать…

Проснулся от будильника, и, похоже, тот уже давно пиликал. Глянув на время, чертыхнулся и, подорвавшись с дивана, схватил джинсы. Прыгая, спешно натянул их, потом футболку. Схватил косуху и выскочил из гаража. Захлопнул дверь и, запирая её, вдруг увидел девушку.

Недотрога сидела на косом крыльце, подложив под попу картонку. Прислонившись к косяку, девушка прижимала к груди рюкзачок и, приоткрыв губы, сладко посапывала. Сегодня на москвичке, зачем-то приехавшей покорять глубинку, были яркие гетры, кожаные шорты и свитер, в котором она смотрелась миниатюрной куклой.

Я наклонился и осторожно отвёл волосы, освобождая её лоб. От ушиба почти не осталось следа, так чего ей от меня надо? Неужели так сильно жаждет извинений, что готова сторожить у моей двери, будто собачонка?

– Дурочка, – цыкнул и бегом направился к спрятанному в кустах мотоциклу.

Надев шлем, завёл рогатый байк и понёсся в ночь. Опозданий Клоун не любит, а я уже задерживался минимум на полчаса. Наверняка лишит половины обещанной суммы. Надежда оставалась лишь на чаевые. Придётся постараться, и всё из-за этой упрямицы.

Уже подъезжая к клубу, я ощутил приближение трындеца. У входа не толпился народ, как было каждую ночь, и Дима с Вано, местные вышибалы, явно скучали. Я прошёл внутрь, прислушиваясь к странной тишине. Обычно здесь полно народу, но сегодня занято от силы три столика.

У пустой стойки на барном стуле сидел хозяин. Среднего роста, широк в плечах, седые вьющиеся волосы, и стального цвета глаза. Не знаю, почему его позвали Клоуном, он никогда даже не улыбался. Заметив меня, опрокинул стакан и со стуком поставил на стойку.

– Где парни? – поинтересовался я.

– Леон в гипсе, – со злостью выплюнул Клоун. – Ваську порезали. Честно говоря, я и тебя не ждал. Думал, валяешься в какой-нибудь канаве…

Скрипнув зубами, я подхватил свою гитару, что дожидалась меня в углу.

– Я на сцену.

– Без барабанов и клавишных? – выгнул бровь Клоун.

– А ты хочешь сдаться? – ответил я вопросом на вопрос.

– Ублюдку, который грязно играет? – сузил он серые глаза.

– И я про то.

Поднялся на небольшое возвышение и, мазнув взглядом барабанную установку, повернулся к микрофону. Мне отчаянно нужны эти деньги, и я их заработаю. Посмотрим, на что способен только мой голос и гитара. Как всегда в момент первого аккорда по венам будто прокатывался огонь, всё во мне начинало звенеть и звучать. Я сам становился музыкой, растекался по воздуху звуковыми волнами, таял в свете софитов.