Ледышка-Шарлотта
Шрифт:
А потом я услышала запах. Ужасный гнилостный смрад. Вокруг меня комната пропиталась сладковатым привкусом разложений, который заставил меня подумать о смерти и увядших цветах.
И вдруг я поняла, что запах исходил от меня. И не только запах. Я же была источником песенки. Это я напевала эту проклятую мелодию! А запах шел от моего собственного дыхания, из моего рта, гнилого, изъеденного личинками, словно я и в то же время не я, кто-то давно умерший, восстала из могилы.
Я выронила фонарик и в панике закрутилась вокруг себя размахивая руками, всеми силами пытаясь выгнать из себя чье-то присутствие. Я чувствовала, как оно сопротивляется мне. Он не хотело уходить,
А потом я почувствовала, что меня оставили в покое. Мне вдруг стало легче и, наконец, пение прекратилось. Ужасный запах пропал, но я все еще чувствовала привкус смерти на губах, и я почувствовала, что меня вот-вот вырвет.
Но тут я услышала тихие шаги в коридоре. Я схватила фонарик и быстро выключила его. Лилиас уже как-то заставала меня у Ребекки в комнате, не хватало только, чтобы меня обнаружил здесь еще кто-нибудь из членов семьи, будто психа разгуливающую посреди ночи. Но потом я отчетливо услышала скрип ступеньки. Кто бы это ни был, он собирался спуститься.
У меня мелькнула мысль, что там, на лестнице Ребекка. Каким-то образом она использовала мой голос, чтобы напеть тут жуткую песенку, и вот теперь, когда я прогнала её, возможно, она собиралась еще куда-нибудь.
Я подхватила фотоаппарат и быстро на цыпочках выскользнула из комнаты Ребекки. Я подоспела как раз вовремя, чтобы заметить, как в лунном свете открылась входная дверь, а потом быстро закрылась. Кто бы это ни был — он вышел на улицу.
А разве призракам под силу открыть и закрыть двери? Но, если это была не Ребекка, тогда кто? Кому понадобилось улизнуть вот так, тайком посреди ночи? Я вспомнила маленькую девочку, которая не могла быть Лилиас, прыгавшую вокруг мертвого дерева в саду, и подумала, может сейчас происходило то же самое? Может быть, я преследую тень — воспоминание, призрака? В конце концов, разве не Ребекка необъяснимым образом покинул дом в середине ночи, ушла из сада и нашла свою смерть на утесе?
Был только один способ выяснить, кто вышел из дому. Двигаясь тихо, как умела, я опустила руку на перила, чтобы ненароком не споткнуться и спустилась вниз.
Глава Десятая
С душою в пятках, я спустилась к подножью лестницы и поспешила к входной двери. Стоило только моей руке дотронуться до дверной ручки, как высокий противный голос справа от меня сказал:
— Кто там?
— Заткнись, Том! — прошипела я, проклиная мысленно эту гребанную птицу.
Я вышла за дверь и увидела темный силуэт, бегущий в сторону ворот, но он был уже настолько далеко, чтобы понять, кто это был. Когда я пустилась в погоню, с моря подул такой холодный ветер, что я вся продрогла. Лето на Скае, похоже, холоднее, чем я привыкла.
Садовые ворота открылись и закрылись, и силуэт скрылся из виду. Я ускорила шаг, идя по незнакомой тропинке. Гравий громко хрустел у меня под ногами. Я все еще не могла включить фонарик из страха быть замеченной.
Когда я добралась до ворот, они оказались незапертыми, и я распахнула их. Я боялась, что пришла слишком поздно и того человека уже и след простыл. Но я оказалась совершенно неподготовленной к тому, что мне в глаза неожиданно ударит свет фар и два человека закричат в лицо.
Я
— Господи, Софи, ты нас до смерти напугала! Мы думали это Кэмерон!
Я медленно опустила руки, и поняла, что яркий свет исходил от мопеда, двигатель которого еще работал, а Пайпер стояла там с мальчиком, возможно на год старше нас, одетого в джинсы, куртку, и он держал шлем под мышкой. Он был высокий и широкоплечий. Он походил на такого парня, завидев которого все девушки школы начинали бы нервно хихикать и вести себя как идиотки. Его можно было бы назвать красавцем, если бы не его маленькие блестящие глазки, которые таращились из темноты прямо на меня.
— Я видела, как кто-то вышел из дома, и решила, что это Лилиас, — сказала я, хватаясь за первую правдоподобную ложь, которую я смогла придумать. — Так что, когда я увидела, как открываются ворота, я запаниковала…
— А ты никогда не слышала о том, что ночью нужно спать? — огрызнулся парень. — Как это делают все нормальные люди?
— Думаю, нормальные люди не станут и разъезжать на мопедах ночью по отвесным скалам? — отплатила я ему той же монетой. — Я подумала, что это вышла Лилиас, и заволновалась из-за того… из-за того, что случилось прежде.
— Ты о Ребекке говоришь? — спросил парень, сверля меня своими крошечными глазками. — Что-то я ни разу не слышал, чтобы кто-то замерз на смерть посреди июля…
— Довольно, — сказала Пайпер, кладя руки парню на плечи. — Софи все знает о нашей ситуации — она ни за что нас не сдаст. — Она развернулась ко мне и сказала: — Софи, это Бретт. Мне жаль, что я не сказала тебе, что мы еще встречаемся, но, после того, что случилось с Кэмероном, уверена, ты можете понять почему.
И вот теперь, когда я знала, кем он был, я взглянула на Бретта снова, но и после этого он не произвел на меня лучшего впечатления. Он был красив, но и было в нем что-то такое от чего мурашки бегали по коже. Может быть, такое впечатление производили его маленькие глазки или изгиб его полных губ, из-за которого казалось, что он все время чем-то недоволен, что ему не нравится и этот мир вокруг, и люди, живущие в нем.
— Мы с Бреттом теперь встречаемся тайно, — сказала Пайпер тогда, — из-за Кэмерона.
— Чертов калека! — фыркнул Бретт. — Будь это кто-нибудь другой, я бы уже раскроил ему череп! Я ему ничего не сделал только из-за Пайпер. Он все-таки её брат, даже, несмотря на то, что он больше похож на психованного засранца.
— Покажи Софи, что он сделал, — попросила его Пайпер. — Тогда она все поймет.
Бретт развернулся, задрал свои куртку и футболку и обнажил спину. Она была покрыта белыми отметинами, отвратительное месиво из шрамов, которые только недавно начали заживать. Пайпер сказала мне, что это было ужасно, а Кэмерон не отрицал, но какая-та часть меня до этого момента не до конца верила в это.
— А ты… ты сообщил в полицию об этом? — спросила я.
Бретт вернул одежду на место и повернулся ко мне.
— На прошлой неделе, — проворчал он. — Но они сказали, что ничего не могут сделать, потому что я слишком долго тянул с этим.
— Это моя вина, — сказала Пайпер, — я попросила Бретта этого не делать, чтобы у Кэмерона не было неприятностей.
— Я не боюсь его, — с напором сказал Бретт, хотя я и не говорила, что предполагала обратного. — Этот придурок совсем с башкой не дружит, но я его не боюсь. Я бы мог сломать его пополам в два счета, если бы захотел. И скоро я собираюсь с ним поквитаться. Никто не смеет пороть меня и уходить безнаказанным, и неважно, чей он брат!