Ледышка-Шарлотта
Шрифт:
— Теперь это не имеет значения, — сказала Пайпер, поглаживая его руку, как будто успокаивала скулящую собаку. — Главное, что мы вместе. Она взглянула на меня и сказала: — Ты же ничего не скажешь, правда? Проще, если никто не будет знать. Мы просто собираемся покататься и вернемся задолго до того, как кто-то может нас хватиться.
Я взглянула на темные, извилистые тропинки на скале, и деревья, гнущиеся на ветру, и спросила:
— А это не опасно?
— Ну конечно не опасно, — заявил Бретт. — Я изъездил тут все вдоль и поперек, да, малышка?
— Бретт очень хороший водитель, — согласилась с ним Пайпер.
— Но
— Ты что, из дорожной полиции? — спросил Бретт.
— Софи, ну правда, со мной все будет в порядке, — сказала Пайпер. — Мы тысячу раз здесь катались, и ничего такого не случалось. Просто не рассказывай об этом никому, договорились?
Я неохотно кивнула.
— Договорились.
Но в глубине души мне стало очень неуютно, когда я наблюдала, как они садятся на мопед. Бретт не предложил Пайпер свой шлем, а водрузил его себе на голову, прежде чем газануть. Пайпер забралась на сидение позади него и обняла его за талию, и они уехали прочь по извилистой дороге. А я стояла и смотрела им вслед, мечтая, чтобы секрет Пайпер оставался тайной и для меня.
На мгновение меня одолел соблазн не возвращаться в этот дом, а просто уйти не оглядываясь. Но если Ребекка была злым духом, если она была опасной и была в доме, то это по нашей с Джеем вине. Джей уже был мертв. Следующим, за кем может прийти Ребекка будет Лилиас или Кэмерон, или Пайпер. И только я, единственная, кто осознавал нависшую над ними опасность. Поэтому я развернулась и неохотно побрела к дому, позаботившись о том, чтобы ворота были заперты.
Поднявшись наверх я, как и Лилиас, стремглав пробежала мимо комнаты Ребекки. Когда я залезла в свою кровать, то не думала, что смогу уснуть. Я боялась выключать свет, потому что мне страшно было услышать вновь эту дурацкую песенку в темноте, а потом обнаружить, что являюсь её источником. Может быть, это была вообще не Ребекка. Может быть, это была я, которая потихоньку съезжает с катушек, но пока этого не осознает. После смерти Джея, я чувствовала себя постоянно уставшей, и я похудела (это было понятно по джинсам, которые стали мне довольно большими). Что если я на самом деле схожу с ума?
Неожиданно я поняла, что очень скучаю по маме. Когда я посмотрела на неё на похоронах, то очень удивилась, увидев слезы в её глазах. Хотя, чему тут удивляться, она знала его много лет, так же как и я, и он ей нравился. Я схватила ноутбук и отправила ей письмо. Это не было радостное письмо, какие я обычно отправляла. Я ничего не рассказала о Ребекке, о Ледышках-Шарлоттах и о духах, я написала ей о том, как сильно скучаю по Джею. В некотором смысле мне стало спокойно. Хорошо, когда есть кто-то, кто его знал, и с кем можно поговорить о нем.
Мне удалось немного поспать до утра. Пусть и урывками. Благодаря этому я почувствовала себя лучше.
Но на следующий день я пожалела о том, что заснула. Возможно, если бы я не спала всю ночь, как первоначально предполагалось, катастрофы, которая привела в движение раскручивающийся маховик последующих событий, никогда бы не случилось.
Меня разбудил солнечный свет, который водопадом лился через окно в мою комнату. Я потянулась,
Я сорвалась с кровати, натянула джинсы и футболку, и даже не удосужившись расчесать волосы, бросилась вон из комнаты в коридор, где и умудрилась налететь на Кэмерона, который только что туда вышел. Он, должно быть, только что вышел из душа, потому что его волосы были еще влажными, а кожа приятно пахла мятой.
— Прости, — выдохнула я, отступая.
— Какая ты торопыга сегодня, — сказал он, убирая волосы с глаз. — Ты должно быть без ума от кукурузных хлопьев?
Я взглянула на него, и к моему удивлению его голубые глаза были не такими холодными как обычно. На самом деле, они казались даже скорее дружелюбными, и на долю секунды я даже заметила в них намек на смех. Вот такой Кэмерон немного напоминал мне Джея.
— Нет, я просто… Ты не видел Пайпер сегодня утром? — спросила я.
— Нет, еще не имел удовольствия, — ответил Кэмерон, слегка приподнимая бровь. — А что?
— Я… мне нужно кое о чем у неё спросить.
— Она, скорее всего внизу, занимается завтра… — Кэмерон не успел договорить, так как его прервал крик…
И похоже это кричала Пайпер.
Мы с Кэмероном одновременно развернулись и бросились бежать вниз, в то время как Темный Том заверещал:
— Убийство! Убийство! Убийство!
Когда мы подбежали к входной двери, Пайпер выскочила из старого школьного зала. Её глаза были наполнены слезами, а когда она увидела нас, запричитала:
— О, Кэмерон, не ходи туда. Я не хочу, чтобы ты это видел… пожалуйста, прошу тебя, не ходи!
Но он уже шагнул к двери, и, несмотря на то, что она пыталась преградить ему дорогу, он грубо оттолкнул сестру и вошел в комнату.
Я поспешила за ним и ахнула.
Сломанные клавиши, порванные струны, отполированная древесина разбита в щепки.
Кто-то очень хорошо постарался, чтобы уничтожить пианино Кэмерона.
Многие клавиши валялись на полу. Разрезанные струны, скрутившись в спирали, сиротливо торчали из обломков инструмента. Злоумышленники так же залили пианино водой, которая продолжала капать на сцену, и это было единственным звуком в комнате.
— Нет, — сказал Кэмерон так тихо, что не стой я рядом с ним не услышала бы.
Он опустил руку на спинку ближайшего к нему стула и сжал ладонь так сильно, что костяшки его пальцев побелели.
Пайпер позади нас начала тихо плакать, а Темный Том в коридоре продолжал заходиться криком:
— Убийство! Убийство! Убийство!
На шум прибежал дядя Джеймс, который похоже расстроился почти так же, как и Кэмерон.
— Как такое могло случиться? — спрашивал он снова и снова. — Кто-нибудь что-нибудь слышал?
Но никто из нас ничего не слышал.
Дядя Джеймс вызвал полицию, а мы проверили весь дом, но ничего больше не было испорчено или украдено. Похоже, того кто это сделал, интересовало только пианино Кэмерона и больше ничего.