Легенда бесконечности
Шрифт:
— Хорошо, Моника! Хорошо!
Леон, поместив Монику и Али в автомобиль на заднее сиденье, на большой помчался в больницу, чтобы спасти жизнь своей любимой и её брата. Приехав в больницу, он забежал в нее с криками.
— Помогите! Помогите! Медсестра с ужасом взглянула на него, увидев его испуганный вид и руки, испачканные в крови. — Что вы сделали?! Что за вид! Мужчина!
— У меня в машине парень и девушка, им срочно нужна помощь, они ранены. Помогите, пожалуйста…
— Пойдемте… — Медсестра позвала врачей, врачи увезли парня и девушку в операционную. Медсестра последовала за
— Что вы делаете!? С ума сошли!
— Минуту, дамочка. — Адам открыл бардачок и достал оттуда пачку денежных купюр. — Держи и сделай всё, чтобы они выжили.
Медсестра приняла деньги и ответила Леону, что эти двое будут жить.
Стоя на улице, он обдумывал всё происходящее, немного успокоившись, он направился в сторону входа медицинского учреждения.
Вдали он заметил выходящего Адама Имерети, который сел в машину и на большой скорости уехал, а Леон остановился, скрывшись за углом больницы.
— Черт, что он тут делает?!
Зайдя в больницу, он спросил у медсестры, на какой этаж и в какую палату ему подняться.
Зайдя в лифт, он увидел девушку, которую перевозили в палату. Этой девушкой была Айла… От удивления он схватился за голову и осмелился спросить у докторов, что случилось с девушкой.
— Чем больна эта девушка?
— Какая болезнь, парень, это огнестрельное ранение. Бедная девочка чудом выжила…
— Понял. Пусть поправляется… — И тут же Леон вспомнил, что он не стрелял в неё.
Часами Ранее.
— Пей, я сказал. — Направив в её сторону оружие, угрожал он ей. — Иначе я выстрелю тебе прямо в голову.
— Стреляй. — С холодным и безразличным взглядом сказала Айла.
— Я сказал, пей!
— Стреляй! Закончи то, что не сделал пять лет назад. — В ответ последовало молчание. — Ну же! Чего ты молчишь?! Девушка выхватила оружие из его рук, направив его на себя.
— Отдай его мне!
— Уходи, Лави, я не хочу, чтобы ты видел, как я умираю.
— Отдай мне оружие, и можешь выпить яд. Умрешь, даже не почувствуешь.
— Гад ты мерзкий. Ты покушался на мою жизнь… — Сквозь слезы говорила она. — В тот день нашего расставания ты сразу, не медля, подослал своих людей, которые убили водителя, а затем выстрелили в меня… — И снова молчание в её сторону. — Ты думал, я не узнаю?
— Я просто хотел припугнуть тебя! Ясно тебе! А теперь отдай пистолет, сумасшедшая, для тебя есть вариант проще — яд!
— А я тебя любила, а ты вот никогда не любил меня, даже капельку.
— Ты думаешь, что ты единственная несчастная влюблённая в этом мире?
— Я тебя ненавижу.
— По твоим глазам читается совсем другое. Ладно, яд выпьешь, потом можешь сразу закрыть глаза, а оружие, ну если тебе нужен сувенир на тот свет, то не переживай, он будет с тобой в могиле.
Девушка, присев на газон в саду, сначала выпила яд, а затем, почувствовав сонное состояние, выстрельнула…
***
В спешке я покинул больницу, прокручивая всю картину у себя в голове, выбежав из нее, я сел на лавку и, шепча, произнес: «Господи, спаси их». Я просидел на улице до утра, не сомкнув глаз. Размышляя о том, «Бывает ли такое, что ты любишь двух женщин одновременно?»
Что я наделал?
— Леон Акселили?
— Да, это я.
— Пройдемте со мной…
— Случилось что-то плохое?
— Моника пришла в себя.
Моника проснулась в холодных стенах больницы, открыв тяжёлые веки, свет ударил в глаза. Еле их открыв, они блуждали в поисках кого-либо из родных, но никого не было, кроме взрослого мужчины в очках и белом халате, по всей видимости, он был врачом. Лицо было у него задумчивым, глаза бегали по аппарату, к которому она была прикреплена. Увидев, что девушка начала приходить в себя, он начал звать остальных врачей, выбежав из палаты. Дышать было тяжело, позже, придя в себя, она поняла, что во рту была трубка, которую ей поставили во время наркоза, и теперь должны вынуть. Дышать стало намного тяжелее, сердце билось, и девушке казалось, что оно вот-вот выскочит, разломав внутри ей ребра. Во благо в палату примчали врачи. Вынув эту трубку, горло болело, а по вкусу чувствовались горечь и сухость. Следом за врачами в палату вломился Леон, дыша тяжело из-за спешки.
— Что с ней? Подойдя ближе к Монике и отталкивая врачей, спросил он.
— Она пришла в себя довольно быстро. Честно говоря, шансы на жизнь…
Перебив главврача, Леон заткнул ему рот. «Молчи лучше, молчи и не продолжай то, что хотел сказать», — смотря на него с угрозой, проговорил он. «Оставьте нас одних».
Все покинули палату, оставив их наедине.
— Как ты?
— Где папа и мама? Почему они не пришли? — смотря ему в глаза с надеждой, спросила она.
— Моника… — присев перед ней на колени и обняв её дрожащую руку.
— А брат? — Леон отвёл глаза в сторону, продолжая игнорировать её. — Молчишь? А почему? — пытаясь приподняться с кровати, начала она.
— Стой, тебе нельзя вставать!
Тут же она почувствовала боль в области сердца. — Ай, болит… Леон болит сильно.
Он же подхватил её, чтобы та не рухнула резко на кровать. Моника схватилась обеими руками за него и, притянув к себе, обняла его крепко. И только обняв его, она поняла, что это всё реальность, его молчание значило то, что всё произошедшее — не страшный сон, это всё правда.
— Мне очень больно, Леон, сердце болит и плачет. Понимаешь? Не молчи, пожалуйста…
— Не плачь, солнце. — Обняв в ответ девушку, проговорил, шепча, он.
Леон лишь молчал, он был удивлен тем, как она обняла его, и это было искренне.
А перед глазами Моники рисовалась картина, как прямо сейчас перед ней стоят родители. Разум оказался в тумане, её мозг ничего не хотел воспринимать, что говорит Леон. Сердце надеялось, что всё это не реальность. Ей так хотелось сейчас, чтобы мама тихо подошла к ней и поцеловала в лоб, и залечила бы все раны. А встав с постели, она бы подошла и обняла отца, как делала в детстве, прибегая ночью к родителям в комнату, когда ей снился кошмарный сон, и, рассказав сон отцу, она забывала о нем. Сейчас бы она тоже сделала так, рассказала бы про свой кошмар и забыла о нем. Но этот страшный сон не забыть, ведь он оказался реальностью и оставил за собой реальную картину всего происходящего этого сна.