Легенда Горы. Если убить змею. Разбойник. Рассказы. Очерки

Кемаль Яшар

И тут Зейнаб увидела пересохшее русло горного потока. Собрав все силы, она кинулась туда. Ей казалось, что по ступенчатым уступам русла ей будет легче бежать. Вот она и наверху. От изнеможения она качалась как пьяная, но не смела дать себе отдых. Надо спешить, спешить!

Густой лес обступил девушку со всех сторон. Она всегда боялась леса. Чтобы отогнать страх, время от времени кричала: «Халиль! Халиль!» Зейнаб знала, что он не может ее услышать, но все-таки кричала. Кусты цеплялись за руки и за ноги, сучья рвали одежду в клочья. Зейнаб поняла, что заблудилась. Когда-то давно в день Хызыра Ильяса [49]

ей довелось побывать в этом лесу, но сейчас она совсем не узнавала его. Вокруг стояли вековые деревья. Они росли так густо, и так цепко сплелись их ветви, что человеку с трудом удавалось пробраться сквозь них. Похоже, она все-таки идет в верном направлении, но где же то место, где обычно Халиль оставляет коня?

49

День Хызыра Ильяса — первый день лета, обычно падает на шестое мая.

Зейнаб растерянно кружила по лесу. И вдруг опять увидела того же олененка. «Странно, он вроде бы преследует меня», — подумала девушка и побежала в его сторону, а тот, перепрыгивая с уступа на уступ, повел ее к глубокому ущелью.

Неожиданно до слуха девушки донеслись ружейные выстрелы.

— Халиль! — закричала она. — Халиль!

И тут она увидела его. Как раз в этот миг юноша метнулся к выступу скалы. Несколько человек окружали его, один подкрадывался сзади. Пуля просвистела над головой Халиля. Тот, что стоял за спиной юноши, вскинул ружье. Он находился совсем рядом, не мог промахнуться. Зейнаб с громким криком бросилась между ними. Пуля прошила ей руку. Только в это мгновенье Халиль осознал, что не мерещился ему ее зов. А он-то не верил собственным ушам! Да, это возлюбленная Зейнаб лежала сейчас перед ним, и кровь струилась из ее руки.

Караджа Али тоже увидел Зейнаб и с руганью напустился на стрелявшего:

— Чтоб ты ослеп, проклятый! Ты что натворил!

Халиль устремился к девушке, подхватил ее на руки и кинулся в укрытие. Она же, чуть придя в себя, взмолилась:

— Оставь меня, Халиль, оставь! Мне совсем не больно. Лучше ружье возьми — они ж тебя растерзают.

И впрямь, люди Караджи Али, едва оправившись от замешательства, вновь открыли пальбу. Добыча ускользала от них. Живая или мертвая, Зейнаб должна была попасть в их руки. Пуще всех ярился Караджа Али: откуда взялась здесь девушка? Как могло случиться, что пуля, предназначенная Халилю, досталась ей?

Халиль и не думал отстреливаться. Он вспорол рукав платья Зейнаб. Кровь так и хлестала из глубокой раны. Он содрал с себя рубашку и туго перевязал руку девушки. А Караджа Али со своей сворой подступал все ближе.

— Оставь меня, — простонала Зейнаб. — Они же тебя убьют.

Пули, не достигая их, свистели над головой и ударялись о скалу.

— Рана глубокая, — сказал Халиль, — но не очень опасная. Главное — остановить кровь.

— Беги, милый. Они уже совсем рядом. За меня не беспокойся, беги!

Халиль не слушал ее. Гнев подступил к его сердцу, и он схватился за ружье. До самой полуночи продолжалась перестрелка.

Зейнаб непрестанно стонала, и ее стоны, усиленные эхом, отдавались в горах. Халиль, склонившись над девушкой, умолял:

— Зейнаб, родная, постарайся не стонать. Они нас не могут видеть и стреляют на твой голос. Помолчи немного, и мы уйдем от них.

— Я постараюсь, — сжав зубы,

отозвалась она. — Сейчас я встану, и мы пойдем. Если я опять буду стонать, ты прикрой мне рот платком.

Халиль и Зейнаб покинули свое укрытие. Им удалось обмануть врагов. Уходя, они долго еще слышали, как те стреляли по их недавнему убежищу.

Халиль нес девушку на спине. Она до крови искусала губы — не хотела, чтобы хоть единый звук сорвался с них.

Наконец Халиль сказал:

— Вот мы и ушли от них. Сейчас можешь хоть в полный голос кричать — они уже ничего не смогут с нами сделать. Там мы были у них в ловушке, а здесь я их всех перестреляю, если вздумают сунуться.

Халиль и Зейнаб направились в Гёкдере. Караджа Али отказался от мысли догнать беглецов. Он был слишком хитер, чтобы не понимать, как опасно преследование в горах. Пуще всего он боялся потерять Зейнаб. Его утешала лишь мысль, что она не убита. Рана, даст бог, заживет, и тогда он опять попытается увести ее от этого окаянного охотника на оленей.

На восходе Халиль и Зейнаб оказались в недоступном врагам месте. В чистом воздухе разливался аромат тимьяна. Казалось, от неловкого движения или громкого звука воздух мог расколоться, как кристалл горного хрусталя.

— Ну как, полегчало? — спросил Халиль.

— Пожалуй.

— Скажи, зачем ты за мной пошла?

Зейнаб молча улыбнулась.

— Каким же путем мы вернемся домой? — спросил Халиль.

— Наверное, тем же, каким я поднималась сюда, — по руслу пересохшего потока.

Халиль взглянул в ту сторону, куда показывала Зейнаб, и вдруг увидел неподалеку олениху с детенышем. Не успела Зейнаб и слова вымолвить, как он вскинул ружье к плечу и, почти не целясь, выстрелил.

— Стой, Халиль, не стреляй! — закричала девушка, но было уже поздно. Олениха умчалась, а детеныш остался лежать, сраженный наповал. Халиль побежал за ним и вернулся, смеясь:

— Смотри, Зейнаб, как нам повезло — и от Караджи Али ушли, и с добычей домой возвращаемся.

Девушка плакала:

— Кто знает, Халиль, какая еще беда нас поджидает?.. Мало тебе того, что уже пережито! Хочешь новую беду накликать?

Халиль, беспечно смеясь, подхватил Зейнаб на руки. Так они и спускались — Халиль легко нес на одной руке девушку, а на другой — убитого олененка. Зейнаб только диву давалась, до чего силен и ловок ее возлюбленный.

В полдень они были уже совсем рядом с Гёкдере.

— Как рана, очень болит? — спросил Халиль.

— Ноет.

— Знаешь, что я решил? Давай дождемся сумерек. Стыдно в таком виде появляться в деревне — бог весть какие сплетни пойдут. Если можешь, потерпи до вечера. А я приготовлю шашлык из оленины.

Девушка согласилась.

Лишь после заката Халиль и Зейнаб стали спускаться в деревню, а когда вошли в нее, все вокруг уже было объято тьмой. Они заспешили к дому Зейнаб. Однако расчеты Халиля не оправдались. Пройти незамеченными не удалось, ибо все их односельчане собрались перед домом Зейнаб. Потупившись, жених и невеста пробирались сквозь густую толпу.

— А вот и герой наш явился! — выкрикнула Султан Кары. — Слава нашему смельчаку! — В ее голосе звучала неприкрытая издевка. — На сей раз гордый охотник не на оленя охотился, а на Зейнаб! Смелый мальчик! Ах ты негодник! Сукин ты сын! Не ты ли мне клялся, что больше не станешь ходить в горы? И еще осмелился девушку взять с собой! Вай, безумец!