Легенда Горы. Если убить змею. Разбойник. Рассказы. Очерки

Кемаль Яшар

И тут в руках у Халиля старуха увидела убитого олененка. Это окончательно вывело ее из себя.

— Вай, горе, люди, горе! Этот паршивец убил олененка.

Халиль молчал. А Султан Кары, немного угомонившись, подошла к Зейнаб.

— Что с тобой? — спросила она. — На тебе лица нет.

— Меня в руку ранили.

— Кто?

— Те, гявуры.

— А зачем ты ходила?

— Хотела Халиля вернуть.

— Болит сильно?

— Сильно.

Девушку

уложили в постель. С трудом отодрали присохшую повязку, осмотрели рану.

— Вай, бедная! — вскрикнула Султан Кары. — Кость раздробило, мякоть вся разворочена. Слышишь, Халиль, дуралей ты этакий! Немедленно воду грейте. Прижигать будем рану. Пока рука не посинела, надо целебные травы приложить. Иначе огневица начнется, и умрет девушка. Слышишь, Халиль, по твоей вине, ослиная ты голова!

Чего только ни делали, чтобы спасти Зейнаб, но все понапрасну — день ото дня ей становилось хуже. Люди вспомнили, что где-то далеко-далеко, по другую сторону Торосских гор, живет лекарь-чудодей. Решено было послать за ним.

— Пусть поедет Халиль, — распорядился староста.

Юноша в тот же миг вскочил в седло.

— Стой! — закричала старая Султан. — Совсем сдурел, парень! Разве, кроме тебя, некому за лекарем поехать?

— Нет, это должен сделать я!

— Никуда ты не поедешь. Тебе нельзя покидать деревню.

Халиль спешился, а Султан Кары приказала старшему брату Зейнаб:

— Немедля седлай коня и отправляйся в путь. Если лекарь не поспеет ко времени, умрет наша бедняжка Зейнаб. Спеши!

В торосских деревнях есть такой обычай: обрученные не смеют вступать в разговор на глазах у посторонних. Встречаться они могут лишь тайком, по ночам.

Не смея войти в дом своей невесты, Халиль до полуночи слонялся по двору. Он клял себя на чем свет стоит за то, что поддался слабости и пошел на охоту. Он мысленно проклинал Караджу Али, корил себя за то, что не уберег Зейнаб от пули.

У постели девушки собрались Султан Кары и еще несколько старух. Не в силах совладать со своими чувствами, Халиль все-таки вошел в комнату Зейнаб.

— Матушка Султан, — спросил он, — как она?

— Сам не видишь? Обеспамятела. Едва дышит.

— Ей очень плохо? Очень?

Халиль присел на краешек кровати. Он не сводил глаз с помертвевшего лица своей невесты. Старухи молчали, слышен был лишь треск горящих поленьев.

— Пойди, сынок, вздремни, — участливо проговорила Султан Кары. — Видишь, Зейнаб спит, пока ничего страшного нет. К полудню лекарь уже должен быть здесь. Он ее непременно спасет. Иди отдохни. Иди.

Халиль молча повиновался.

Небо было усеяно звездами. Юноша до рассвета бродил по деревне. Ему то и дело мерещились крики оленей. Не соображая, что

делает, он поднялся в гору, но тут же вернулся. Он не задумывался, отчего его манит в горы: оленьи крики хоть и достигали слуха, но в сознание не проникали. Он вообще ни о чем не мог думать.

На заре Халиль очутился перед своим домом. Опустился на скамейку у ворот. Обычно он здесь сидел, когда вытачивал кувшины или играл на багламе. По улице к дому шла его мать.

— Как Зейнаб, мама?

— Опамятовалась. Из-за твоей дурости, сын, бедная девушка чуть жизни не лишилась. Глупый ты у меня, вай, глупый!

Услышав, что Зейнаб полегчало, Халиль опрометью кинулся вниз в деревню. Отыскал старую Султан.

— Ей лучше, матушка Султан?

— Малость полегчало, — ответила старуха. — Но опасность все еще велика. Если лекарь не приедет к полудню, может опять стать худо. На него вся надежда.

Халиль прошел в комнату, где лежала его невеста. При виде его она обрадовалась.

— Скоро приедет твой брат с лекарем, — сказал ей Халиль. — Все будет хорошо.

В полдень к воротам дома подскакали два всадника — брат Зейнаб и старый лекарь. У старика в котомке лежало множество баночек и коробочек с целебными мазями. Он внимательно осмотрел девушку и наконец озабоченно произнес:

— Тяжело будет ее вылечить. Слишком запущенная рана. Как бы не пришлось отнять руку.

Халиль шагнул вперед:

— Прошу тебя, почтенный, сделай все возможное. Если с Зейнаб что случится, мне тоже незачем оставаться в живых. Спасая от смерти ее, ты двоих спасаешь.

Никто не знал ни имени, ни возраста этого старика, но все верили в его чудодейственную способность исцелять так же, как веруют в Аллаха.

Старик все прекрасно понимал. Немало подобных случаев довелось ему видеть на своем веку.

— Сделаю все, что в моих силах, — пообещал он. — Не горюй, сынок, самое страшное уже позади. — И он с улыбкой добавил: — Слышал, ты славный охотник, сынок. Я вылечу твою невесту, а ты мне в награду убьешь оленя. Договорились?

— Договорились! — отвечал Халиль.

Пятнадцать дней прожил старый лекарь в Гёкдере. Впервые он так долго бился за чью-то жизнь. Обычно он проводил у постели больного день, самое большее — два. Был он знатоком своего дела, но никому не открывал его секретов. Еще ни один человек из тех, кого он лечил, не умер.

Халиль не раз порывался добыть оленя еще до отъезда старика, но Султан Кары не пускала его. «Ничего, — утешал себя Халиль, — как-нибудь изловчусь и уйду в горы незамеченным. Не смею я нарушить данное обещание. А как только выйду на охоту, не то что одного — кучу оленей принесу, и всем деревенским хватит».