Легенда ночи
Шрифт:
— Славно поохотились с этой дурехой Киззи, — сказал он и снова захохотал.
Я увидела какую-то тень, приближающуюся к нам. И вот появилась сова с огромной головой. Она снизилась, сделала пару кругов над нами и вдруг сорвала мою шляпку, вцепившись клювом в торчащие вверх павлиньи перья. Я вскрикнула, успела ухватиться за шляпку и потянула ее вниз. Атанас зашелся от смеха. Сова глухо ухала сквозь сжатый клюв, но перья не отпускала. Потом все-таки бросила шляпку и налетела на меня, злобно щелкая клювом и целясь мне в лицо. Я не растерялась, изо всей силы ухватила ее за небольшие тонкие лапы и дернула вниз.
— Так ей и надо! — неожиданно одобрил он и посмотрел на меня, словно видел впервые. — А ты, оказывается, не такой ангелочек, каким прикидываешься, — добавил он.
Киззи встала, встряхнулась и подняла с земли мою шляпку. Она протянула мне ее с низким поклоном и забормотала, что просит прощения за неприятный инцидент и что больше такого не повторится. Я не пошевелилась. Тогда она осторожно положила шляпку на скамью.
— Пошла вон, — сказал Атанас.
Киззи тут же покинула дворик. Я видела, как она засеменила по дорожке между могил, быстро удаляясь в сторону выхода.
— Что, хотела уничтожить одного из мерзких выродков, которые тут собрались? — спросил Атанас, поблескивая глазами. — Имей в виду, у Киззи два сердца. Поэтому, чтобы ее убить наверняка, нужно одновременно вонзить два осиновых кола в каждое сердце. Или два серебряных ножа.
— Зачем вы мне это говорите? — хмуро поинтересовалась я и села на скамью.
Грег посмотрел на меня. В его глазах на самом дне притаилось удивление. Или мне это лишь показалось? Порфирий устроился рядом с Атанасом. Его молчание стало меня угнетать, и я повторила вопрос.
— Зачем? — тихо засмеялся Атанас. — Мало ли! Вдруг тебе это пригодится в дальнейшем?
— Я не собираюсь убивать ваших слуг.
— А сама только что попыталась это сделать, — заметил Порфирий.
Я хотела извиниться, но слова замерли у меня на губах. Я вдруг подумала, что мне не за что извиняться, ведь Киззи напала на меня первая.
— А что, я должна была сидеть и ждать, когда она вцепится мне в волосы? — с вызовом спросила я. — Впредь подумает, стоит ли вообще ко мне приближаться!
— Да она же стрыга! — заметил Атанас с пренебрежительным видом. — А это настолько примитивное существо, что ожидать от нее хоть каких-то здравых мыслей даже смешно. Все ее существование — это еда. Она и служит нам столько времени лишь за то, что мы позволяем ей после охоты доедать…
— Может, избавите меня от подробностей? — сухо сказала я.
— Ну хорошо, хорошо, — закивал Атанас. — Ты права! И ты мне начинаешь нравиться. Из тебя получилась бы отличная подруга-вампир для нашего Грега. Мы можем устроить это прямо сейчас!
— Значит, вы тоже хотите, чтобы не Грег стал человеком, а я вампиром? — уточнила я.
— Конечно! — с воодушевлением произнес Атанас. — Не понимаю, что тебя не устраивает?
— Это даже не обсуждается, — отрезала я и повернулась к Грегу.
Меня удивило, что он все время молчит и не вмешивается. Даже когда я боролась с совой-стрыгой, Грег не проронил ни слова, не сделал ни одной попытки прийти мне на помощь. Его лицо выглядело
— Грег, — тихо позвала я и тронула его за плечо.
Он тут же пришел в себя и посмотрел на меня более осмысленно.
— Да, — сказал он, — я все слышал. Атанас хочет, чтобы ты стала вампиром.
Мне не понравилось выражение затаенного страдания, появившееся на его лице. Видимо, этот вопрос был очень болезненным для него и обсуждался не один раз. Я отчетливо поняла, что ни Атанас, ни Порфирий не хотят, чтобы Грег прошел обратное превращение. Я догадывалась, что ими двигало. Однако решила задать вопрос в лоб.
— Я слышала, что когда-то давно вы, Атанас, тоже пытались стать человеком таким способом. Неужели вы об этом позабыли?
Его глаза словно превратились в два черных тоннеля, зрачки заполнили их целиком. Я испугалась и схватила Грега за руку. Он крепко сжал мои пальцы, и мы оба будто провалились в пропасть.
…Мы падали стремительно, казалось, ветер в ушах свистит, а слои земли проносятся перед глазами, сливаясь в сплошную черную стену. Я зажмурилась от страха и сильнее вцепилась в Грега. И вот мы внезапно упали на что-то мягкое и ароматное. Я открыла глаза и увидела, что мы лежим в стогу сена, который пружинит под нами и приятно пахнет сухой травой. Над нами простирался ночной небосвод, усеянный звездами, было тепло и тихо. Полная луна заливала окрестности мягким серебристым светом и освещала все вокруг не хуже фонаря. Стремительное падение вызвало во мне выброс адреналина, я была в напряжении, и все мои чувства необычайно обострились.
— Что это? — переведя дух, прошептала я. — Где мы?
Но Грег приложил палец к губам, и я замолчала, тем более что рядом раздались чьи-то голоса. Мы подползли к краю стога и свесили головы. По полю в нашу сторону направлялась парочка. Они шли в обнимку, без конца останавливались и целовались. Грег пригнул мою голову, мы спрятались в сено и затаились. Когда парочка приблизилась, я услышала голос, показавшийся мне знакомым.
— Нет тебя красивее, Марийка, — глухо произнес голос, и я вздрогнула.
Осторожно раздвинув сено, посмотрела. Да, это был, несомненно, Атанас. Луна отлично освещала его статную фигуру. Волосы были темными и короткими, лицо выглядело намного моложе, что меня удивило. Я знала, что вампиры остаются на века в том возрасте и виде, в котором перенесли превращение. Но, может, Атанас просто изменил свою внешность ради этой девушки? Вампиры легко это делают. Затаившись, я стала внимательно смотреть и слушать. Девушка была юна и хороша собой, классический образчик славянской красоты — длинная, толстая русая коса, мягкие черты свежего румяного лица, большие светлые глаза, статная фигура. Я изучала их одежду, но век, в который мы попали, было определить довольно сложно. Атанас, одетый в синюю рубашку и черные брюки, заправленные в сапоги, выглядел как обычный горожанин. На Марийке была пышная ситцевая юбка в мелкий цветочек, белая кофточка. Она сняла с головы голубой платок и повязала его на шею. В ее руке белел букетик полевых ромашек, и она машинально теребила их, срывая лепестки. Говорили они на смеси старого русского и украинского, но смысл сказанного легко улавливался.