Легенда о человеке-олене

Дэр Тесса

– Сырой? – раздалось предположение из темного угла гостиной.

Сесилия узнала глубокий насмешливый голос, но не обратила внимания на говорящего. Зачем?

Последнюю неделю в Свингфорде Люк безжалостно игнорировал её .Четыре года назад на балу, в этом самом доме, их прервали посреди сокровенной беседы. Он отбыл в свой полк до рассвета, а она провела четыре долгих года – лучшие годы своей юности – дожидаясь его возвращения, моля Господа о том, чтобы у них появился шанс возобновить тот разговор.

И вот он вернулся. Они гостили в одном доме

уже восемь дней, но Люк совершенно ясно дал понять, что ему нечего сказать.

Ладно, она должна быть честна. Он только что произнес слово «сырой».

– Волнующий, – ответила девушка спокойно, не позволяя любому намеку на нетерпение или горечь разбитого сердца исказить свой голос. – Я собиралась сказать, что он очень волнующий.

Порция посмотрела на их хозяина.

– Денни, а что ты думаешь?

Сесилия бросила на него умоляющий взгляд. Они с Денни практически выросли вместе, и она знала его достаточно хорошо, чтобы понять опасность, таящуюся в вопросе Порции. Он был добросердечным, легким человеком, но, при этом, сам того не осознавая, иногда излишне. Ну же, Денни, скажи ей доброе слово.

И будь убедителен.

– Превосходно, – произнес он слишком громко, чтобы это прозвучало правдиво. – Я уверен, эти строки звучат очень впечатляюще. По крайней мере, я бы никогда не смог написать подобного о дождевых потоках, струях и византийской резьбе.

Порция сжала переносицу пальцами.

– Боже. Это чушь.

– Если вам интересно мой мнение…- сказал Брук, поднимая графин виски.

– Не интересно.

Брук, конечно же, не смутился. Напротив, его глаза ярко загорелись в предвкушении. Мужчина обладал острым чувством юмора, которое использовал для кровопусканий. Отдыхая, одни джентльмены удят форель, другие – охотятся. Артур Брук развлекался, разрушая чужие иллюзии, выбрав уничтожение фантазии и человеческой наивности своей персональной миссией.

– Моя дорогая миссис Ярдли, вы использовали прекрасные слова, – произнес он самодовольно.

Порция скептически посмотрела на него.

– Предполагаю, это не комплимент.

– И вы правы, – ответил он. – Ваши слова чудесны, но их слишком много. Никто не сможет разглядеть сюжет за таким количеством ярких эпитетов.

– Я достаточно хорошо вижу сюжет, – возразила Сесилия. – Действие происходит ночью во время ужасной грозы.

– Именно так, – сказал Денни. – Была тёмная грозовая ночь. - Он сделал приглашающий жест в сторону Порции. – Не стесняйся использовать эту фразу. Я не буду возражать.

Застонав, Порция встала с кресла и бросилась к окну.

– Проблема в том, что сейчас ночь совсем не тёмная и не грозовая. Погода ясная, луна светит ярко, для осени – не характерно тепло. Ужасно. Мне были обещаны готические каникулы для литературного вдохновения, а Свингфорд-Менор в этом отношении просто безнадёжен. Мистер Дентон, в вашем доме слишком много веселья, он находится в чересчур хорошем состоянии.

– Очень сожалею о вашем разочаровании, – произнес Денни. – Может, следует проинструктировать домоправительницу, чтобы она не позволяла убирать паутину в ваших покоях?

– Этого

будет недостаточно. Останутся тканевые обои с веселым рисунком из скачущих ягнят и резвящихся молочниц. Можете себе представить – этим утром я поймала себя на том, что напеваю. Я ожидала, что этот дом будет обветшалым, трагичным…

– Трагичный, – протянул Брук в бокал с виски. – Ещё одно замечательное слово. Даже больше того. Какое сочетание гласных звуков. Звучит так… медоточиво.

Порция бросила на него ошеломленный взгляд.

– Одно красивое слово заслуживает другого, вы так не думаете? – добавил язвительный критик.

– Подозреваю, это снова был не комплимент.

– На этот раз – комплимент, – он отсалютовал ей бокалом. – Но, миссис Ярдли, если вы ищите готического вдохновения, то советую вам взглянуть на одного из членов нашей компании.

Мужчина развернулся лицом к углу, где находился Люк.

– Лорд Меррит, должен сказать, вы представляете собой иллюстрацию к слову «обветшалость». И это так трагично.

Люк ничего не ответил.

«Этому учат людей в армии? – подумала Сесилия. – Вдалбливают в них умение холодно отмалчиваться? Несколько лет назад он был таким открытым и обаятельным. Таким легким в общении. Это было одно из тех его качеств, которые она очень лю… Нет .Я никогда больше не должна использовать это слово».

– Действительно, – сказала Порция, оценивающе посмотрев на Люка, – темные, взъерошенные волосы, уверенная поза… Я бы сказала, что он являет собой образец примитивного животного магнетизма, также как и иллюстрацию к готическому сюжету.

Театрально вздохнув, она вернулась в своё кресло.

– Правильней будет отложить написание романа до вечера и вместо этого поработать над моим списком.

– Список? – спросил Денни. – Что за список?

– Мой список потенциальных любовников.

Сесилия закашлялась.

– Порция, ты, конечно же, не…

– Ах, конечно же, да. Я больше не в трауре. Теперь я вдова, ни финансово, ни как-либо ещё, ни от кого не зависящая. И я намерена извлечь из этого обстоятельства как можно больше. Буду писать скандальные романы и заведу дюжину любовников.

– Одновременно? – съязвил Брук.

– Возможно – парами, – резко ответила она, не моргнув глазом. Два взгляда сомкнулись в немом поединке. От Сесилии не укрылась искра взаимного притяжения, проскочившая между ними. Порция, будь осторожна.Она знала, что распутные планы подруги на девяносто процентов были всего лишь смелой болтовней. Но Брук мог купиться на оставшиеся десять процентов и разбить её уязвимое одинокое сердце.

– Люк Трентон, виконт Меррит, – произнесла Порция, сделав небрежную запись в тетради. Она со злостью посмотрела на Брука. – Мы, вдовы, очень благоволим к таким темным, измученным личностям.

Нет, невозможно! Она просто не может быть такой невнимательной! За все те годы, что Люк провел на войне, Сесилия ни разу не говорила с Порцией о своих надеждах – она даже самой себе боялась в них признаться – но, конечно же, подруга должна знать её достаточно хорошо, чтобы понять… Интуиция должна была ей подсказать…