Легенда о Чудограде. Книга первая Властитель магии. Часть первая Рувир
Шрифт:
— Каким образом помочь?
— Мы, я хотела оказать всю возможную помощь царю Изяславу.
— Помощь — это магия?
Девочка кивнула.
— Сильно. И сколько же заклинаний ты знаешь?
— Ну, я применяла магию, но точно не могу сказать, что именно я делала.
— Дан! — осекла его Амалия, видя, что он еще что-то собирается возразить девочке. — Ты ее обижаешь. Я вот лично предлагаю вспомнить о том, что Лиан собирался сначала поговорить с Гедовин и ее отцом по отдельности. Так что пока, Гедовин, ты под защитой мэрии.
— Спасибо, — искренне поблагодарила ее девочка.
В этот момент дверь постучали.
— Да,
В кабинет вошел стражник и сообщил о намерении Кая Томилина пройти на площадь и найти Гедовин.
— Он принял в штыки мой отказ пропустить его, но я объяснил ему, что девочка сейчас у официальных властей, которые, руководствуясь законами и полученным ранее от мэра города указанием, примут правильное решение.
— Как вас зовут? — уточнила Амалия.
— Ясмуд, госпожа.
— Ясмуд, вы поступили очень правильно. И мы подтвердим ваши слова официальным письмом. Я сейчас же напишу господину Томилину.
— Спасибо, госпожа. Я могу идти?
— Да, конечно, еще раз спасибо.
Ясмуд поклонился и вышел из кабинета. Тем временем Дан уточнил у ребят.
— И все-таки какие планы вы строите по поводу того, как помочь царю Изяславу?
— Пока ничего конкретного, — призналась Гедовин.
— Что ж, в каком-то смысле это радует, по крайней мере уберегает вас от поспешных действий. И где вы укрываетесь?
— В галереях под библиотекой. Там остались настоящие коридоры и комнаты от… одного волшебника из прошлого.
— Что ж, тогда советую вам вернуться туда. Хватит на сегодня выступлений, те, кто мог, вас услышал и сейчас передает ваши слова друзьям и знакомым. Это очень важно, так что, спасибо вам за проделанную работу.
— Постой, постой, — уточнил у него Модест. — Так мэрия за светскую власть и за царя Изяслава?
— Этого я не говорил, мэрия была и остается гарантом светской власти, и сейчас у нас есть очень важная задача — провести голосование. А уж, что скажет народ на таком светском мероприятии, как всеобщее голосование, покажет завтрашний день. Осталось только убедить в важности его проведения Каллину.
— Отец говорил, что народ не скажет ничего конкретного.
— Да, если бы из города не сбежали гости и все, кто боится военных действий, а вы рассказали оставшимся радетелям вроде Горация Фана, что храм не всегда говорит правду, так что теперь я согласен с Амалией во вполне определенном итоге голосования.
В дверь вновь постучали, на этот раз это были представители народного комитета по организации голосования.
— Господин Ингоев, нам нужна ваша помощь.
— Да, конечно. Ребята, так вы пока могли бы вновь укрыться в вашем подземелье? Мы дадим вам охрану, чтобы вы могли благополучно добраться. Но завтра приходите, часам к четырем, хорошо? Скажете стражникам, куда им подойти. И, Гедовин, я буду рад, если ты найдешь парочку дельных заклинаний, например, способных открывать двери в камерах. Я надеюсь, что Каллина услышит более разумные доводы, но на крайний случай.
Девочка просияла.
— Так, ты все-таки веришь?
— Ну, скажем, сегодняшней ночью я видел нечто странное, так что, магия — это очень удобное объяснение.
Вечером Каллина после долгих раздумий согласилась на встречу с представителями мэрии. Примерно с час она искала доводы, по которым могла отказать в обоснованной всеми правилами просьбе передать Лиана Нисторина светской власти, потом
— Напиши, пусть приходят сегодня в десять вечера к главному входу в амфитеатр. Я возьму с собой троих человек, соответственно, с их стороны тоже должно быть три человека. Разговаривать буду только с Ингоевым. Если не придет сегодня к десяти, разговора вообще не будет. Написала? Теперь записывай дальше. Что касается передачи Нисторина под власть мэрии, напоминаю вам о положении 9 °Cвода градоуправления.
Процитировав девушке-секретарю все тексты, Каллина пробежала глазами по бумаге и поставила свою подпись. Было уже девять вечера. Уладив часть дел в храме, Каллина не заметила, как пролетело время, без двадцати десять она под охраной троих стражников пошла к главному входу в амфитеатр. Дан ее уже ждал.
— Продленный рабочий день?
— У вас, как я посмотрю, тоже, — ответил Дан. — Добрый вечер, госпожа Каллина.
Она не ответила. Презрительно взглянув на молодого человека, который по ее мнению, был слишком роскошно одет — один вышитый золотом воротник темно-синего камзола сразу вызвал ее осуждение — она сложила руки на груди и холодно спросила.
— И о чем же ты хотел поговорить, Ингоев, уж не о голосовании ли, к которому твоя мэрия так активно готовится?
— Да, все верно, от имени всего народа, который выразил желание провести всеобщее голосование, я прошу вас не препятствовать его проведению.
— Хм! А ты не думал, что я уже приняла решение, менять которое по твоей прихоти или по прихоти всего народа, я не собираюсь!
Дан чувствовал растущее негодование в душе, как эта бесцеремонная женщина могла вообще претендовать на пост настоятеля города?! Юрий себе никогда такого тона не позволял, при этом он, наверняка, тоже недолюбливал представителей светской власти. И тем не менее, даже к нему, Дану, он всегда обращался на «вы» и вел себя очень корректно. Но это ни в какие ворота не лезло! Не теряя внешнего самообладания, Дан напомнил.
— И все-таки, голосование позволит отвлечь людей от митингов и выступлений, а значит, в городе будет меньше беспорядков. Думаю, это и в наших, и в ваших интересах.
— Проголосовал, и вперед, клеветать на имя Алина? — спросила Каллина и небрежно бросила. — Голосуйте, Ингоев, это ничего не изменит.
Дан немного смутился. А как же результат? Неужели ее это совсем не интересует? Словно читая его мысли, она сказала.
— Рувир под покровительством храма, и то, что там неразумные люди думают, не имеет значения! И запомни, сынок, ты и твоя мэрия сделали свой выбор, но я готова дать вам шанс одуматься. Послезавтра в восемь утра назначена казнь вашего мэра, если до того времени вы придете и покаетесь, я назначу вам исправительный режим, если нет, то вы все пойдете вслед за Нисториным.
Дан яростно сжал кулаки.
— Кто дал вам право казнить его без суда и следствия?!
— Нисторин осужден по законам Алина, и я исполню то, что предписывает мне закон. И жду — не дождусь, когда смогу исполнить закон в отношении тебя.
— Интересно, что я такого сделал?
— Родился. В свое время правозащитники утверждали, что дети не должны нести ответственность за своих родителей, но ты — истинный потомок Демьяна Собинова! Ненавистник храма и благостных законов, данных всеблагим и великим Алином. Кровь дает о себе знать! — подчеркнула Каллина и, дав знак рукой своим людям, пошла обратно.