Легенда о Чудограде. Книга первая Властитель магии. Часть первая Рувир

Шихматова Елена

— Вот если бы Лера смогла создать еще одну такую волну! — со вздохом сказал Гедовин и тут же, отодвинув чашку, она выскочила из-за стола и убежала в свою комнату.

Ребята проводили ее несколько недоуменными взглядами. Через полминуты девочка вернулась с большим тяжелым фолиантом в руках. Буквально уронив книгу на стол, она стала искать нужное место.

— Вот! — наконец, сказала девочка. — Локальная волна! Это примерно то же самое по действию, только я ничего не поняла здесь, хотя тут есть поэтапное описание.

— Дай мне посмотреть, — попросил Драгомир

и, отодвинув чашку в сторону, пододвинул к себе книгу.

Мальчик довольно долго внимательно вчитывался в текст, наконец, он улыбнулся и сказал.

— Я смогу! Только тут написано, что волна будет действовать всего пятнадцать минут.

— Успеем, — твердо сказала Анна.

— Сделать это лучше вечером, чтобы не сорвать голосование, — вслух рассуждала Гедовин.

— Тогда уж ночью, — поправил ее Модест. — осталось только дождаться четырех часов дня, когда за нами придет городская стража и еще убедить Дана в том, что он властитель магии, еще надо будет попросить у него отряд стражников, чтобы дойди до храма Истории, а, если учесть, что нас туда не подпустят, то надо будет вступить в сражение…

— Давай не будем драматизировать, — возразила ему Анна, — уверена, господин Ингоев придумает, как незаметно подойди к храму Истории.

День шестой

— Драгомир!

Услышав строгий голос, мальчик вздрогнул и невольно съежился от одной мысли, что сейчас он увидит сводного брата. Дверь открылась и в богато обставленную детскую вошел статный юноша лет семнадцати. Его строгие черты лица вкупе с недовольным взглядом пугали уже сами по себе.

— Почему ты не пришел на занятие? Или тебе нужно особое приглашение?

Юноша был совсем не похож на Драгомира, у него были светлые волосы и серо-голубые глаза, а фигура даже сейчас, когда юноша, еще не став мужчиной, не был до конца сформирован, выдавала будущего воина. Драгомир был не такой, изнеженный, хорошенький, он больше походил на девочку. Смерив недовольным взглядом младшего брата, Войслав обежал глазами комнату. С виду все было в порядке, никаких следов пожара и упражнений с управлением потоков ветра.

— Опять колдуешь?

— Нет.

— А что ты тогда делаешь?

— Ничего, — чуть слышно ответил мальчик. — Простите, что не пришел, я… забыл.

— Ну конечно! Где же тебе помнить об уроках владения оружием, когда ты сам оружие!

Он сказал это с особой злостью, и не пытаясь скрыть своей неприязни к своему младшему сводному брату.

— Я скажу об этом Устину! — с ехидной ухмылкой на лице произнес юноша.

Драгомир вздрогнул: Устин — их с братом воспитатель, безжалостный, требовательный, нетерпящий никакого нытья и возражений, он держал обоих мальчиков в кулаке, неповиновение, невыполнение обязательных упражнений и заданий он строго пресекал. Драгомир жил во дворце всего несколько месяцев и уже не раз смог убедиться в строгости своего воспитателя.

— Нет, прошу вас, не надо!

Но юноша только вновь ухмыльнулся и пошел обратно. Зная, что его очень скоро

ждет, Драгомир вжался в угол у окна, где он сидел и, подобрав под себя колени, опустил голову на руки. Его не радовали ни вся эта богатая обстановка, ни эта дорогая одежда, ничего из того, что у него теперь было, потому что это не могло возместить его главной утраты, после которой кончилась прежняя жизнь и началось то странное существование, которое мальчик воспринимал как бы стороны. Вспомнив маму, ее прекрасные голубые глаза и вьющие каштановые волосы, ее приятный ласковый голос, мальчик горько заплакал, и его не волновало то, что за это Устин высечет его, а потом он проваляется несколько дней в кровати, старательно приводимый в чувство лекарями. Какая теперь разница?

— Драгомир! Драгомир, проснись!

Сквозь туман и неприступную стену пробились до него слова Анны, ее взволнованный голос. С трудом открыв глаза, мальчик увидел над собой встревоженное лицо Анны. Увидев ее, он почувствовал себя лучше и даже постарался улыбнуться.

— Ты кричал во сне.

— Кричал? — удивленно переспросил мальчик, приподымаясь на локтях.

— Странно, мне снилось… Я видел во сне своего сводного брата. Войслав, я вспомнил его. А еще вспомнил, как выглядела мама, — на глаза мальчика навернулись слезы.

Тем временем в комнату заглянула Клея, она тоже слышала крик.

— Что случилось? — спросила она.

— Все хорошо, — ответил ей мальчик на современном языке, — плохой сон, — и уточнил на древнем у Анны, — который час?

— Уже полдень, Гедовин и Модест еще спят.

— Приготовить вам поесть? — спросила тем временем Клея.

— Да, спасибо, — поблагодарила ее Анна, и, обратилась к Драгомиру. — Одевайся и приходи.

— Хорошо, сейчас.

Едва она закрыла за собой дверь, как Драгомир, упав на подушки, закрыл глаза. Ему так хотелось еще раз увидеть маму, он постарался вспомнить тот образ, что видел во сне. Это причинило ему головную боль, видимо поэтому он закричал, но зато он вспомнил. Проглотив слезы, мальчик заставил себя встать.

Тем временем на поверхности во всю шло голосование. Оно началось рано утром, почти весь город к тому времени был уже на ногах. К семи утра Дан пришел в мэрию, он всецело был занят голосованием, когда в общественный зал, где проходило голосование, вошел Юлиан Астеев. Пройдя мимо первых людей, пришедших высказать свое решение, он подошел к молодому человеку и, не здороваясь, сказал.

— Можно тебя на минутку.

— Я слушаю, — сказал Дан, не отвлекаясь от бумаг со списками горожан.

— Твоя Амалия не очень сговорчива, можешь подняться в кабинет Лиана?

Дан сразу отложил бумаги на стол и недовольно взглянув на Астеева, спросил.

— Грубишь с утра пораньше?

— Вот лично тебе я вообще еще ничего сказал.

— Почему ты так уверен, что я окажусь более сговорчив?

Юлиан, уже начиная терять терпение, снисходительно произнес.

— Да потому что я прав! И сейчас мне важно донести до вашего сведения, вас обоих, что ты со своей Амалией хотите угробить нас всех!