Легенда о Льюке
Шрифт:
— Входите!
Аккла бочком вошел и доложил:
— Капитан, все, как вы говорили: к вечеру корабль вошел в пролив и остановился где-то на полпути, пристал к восточному берегу.
Вилу не смог удержаться от самодовольной улыбки:
— Все, как я и предсказывал, Паруг.
Он опять повернулся к Аккле:
— Что это за корабль?
— Похож на судно корсаров, капитан, но никаких корсаров там и в помине нет. Вся команда — мыши, на вид крепкие ребята. Корабль пострадал от шторма. Я думаю, они зашли сюда, чтобы
Паруг вынул свою абордажную саблю и попробовал языком лезвие:
— Снаружи темно, капитан. Мы должны ворваться в пролив и налететь на них, как ястребы, когда они не ждут опасности.
Вилу отрицательно покачал головой на доводы крысы:
— Нет, нет, мой порывистый друг! Зачем нам нападать на корабль, который нуждается в ремонте? Надо предоставить этим мышам спокойно работать, привести в порядок свое судно, чтобы на нем опять стало можно плавать. А потом уж мы нападем на них и потопим их корабль. Пусть полюбуются, как пойдут прахом все их старания. Так будет гораздо изощреннее, не правда ли?
Секунду-другую Паруг соображал, потом его и без того уродливые черты исказила злобная беззубая усмешка:
— Хахаррр! Вы настоящий злодей, капитан!
Вилу скромно потупился:
— Я стараюсь. Аккла, как называется этот кораблик?
— Я неграмотный, капитан, но Блохастый знает кое-какие буквы, так он говорит, что корабль называется… что-то вроде «Сайна». Да, точно, «Сайна».
Тут, к удивлению обоих разбойников, их капитан налил своего вина и им тоже. Аккла и Паруг почтительно отхлебнули из своих бокалов. Вилу Даскар плохого вина не пьет!
Сам Вилу лишь слегка пригубил вино:
— М-м, «Сайна»… Ну, что ж, боже, спасай нас на «Сайне»!
Аккла и боцман тупо смотрели на капитана и молчали. Вилу отставил в сторону свой бокал и тяжело вздохнул:
— Это называется «игра слов», придурки! «Спасай нас», «на „Сайне"» — каламбур, не заметили?
Парочка продолжала стоять с разинутыми ртами, силясь уразуметь, что говорит капитан. Он повернулся к ним спиной, таким образом отсылая прочь тупых подчиненных:
— Идиоты безмозглые! Тупицы твердолобые! Убирайтесь с глаз долой, пока мое терпение не лопнуло! Пошли вон!
Аккла и Паруг с кислыми минами поставили свои бокалы, не осмелившись даже допить вино, и поспешили вон из каюты. Хорошее настроение оставило Вилу. Его всегда раздражало, что он окружен глупыми и грубыми животными, лишенными чувства юмора.
Съежившись в своем кресле, он попытался сосредоточиться на «Сайне» и ее команде. С чего бы такому маленькому суденышку преследовать такой огромный корабль, как «Пиявка»?
Что может сделать Вилу Даскару, грозе морей, кучка мышей? Они либо не в своем уме, либо отчаянные храбрецы. Что же, скоро ему станет ясно: то или другое. И им тоже! Бедные глупцы!
Вилу вышел из каюты и прошелся по палубе. Он чуть не столкнулся с крысой по имени Дробна. Когти Вилу
— Скажи-ка мне, на что может рассчитывать мелкая рыбешка, если гоняется за акулой?
Щека Дробны неловко оттопырилась, морду его перекосило, и с губ закапала слюна. Он с трудом пробулькал:
— Ни… ни… ни на что, господин, рыбешка — против акулы… никакой надежды.
Вилу отпустил его, ласково потрепав по щеке:
— Отлично сказано, мой друг, отлично! Даже такой слабоумный, как ты, иногда в состоянии решить простую задачу!
И он пошел дальше по слегка покачивающейся палубе, оставив сбитого с толку Дробну потирать распухшую щеку.
28
Льюк поднялся рано, еще ночью. «Сайна» стояла у восточного берега пролива между двумя Островами Близнецами. Льюк следил, как зарождается новый день — тихий и влажный. Небо затянули низкие свинцовые тучи. Кардо вышел из каюты со старым щитом, который он использовал как поднос. Он нес на нем кружку чаю из одуванчиков с мятой и теплую лепешку, намазанную густым медом. Он подмигнул Льюку:
— С добрым утром, дружище! Вот, подкрепись. Все равно я встал до зари, так почему не попробовать испечь лепешки?
Льюк присел на моток каната и с удовольствием съел лепешку, запив ее горячим чаем. Он напряженно всматривался в два больших холма, которые при тусклом освещении, под тяжело нависшим серым небом казались мрачными и подавляли. Их вершины окутывал туман.
— М-да, Кардо, я не удивлюсь, если сегодня будет дождь. Очень вкусная лепешка, приятель. Где ты научился их печь?
Кардо посмотрел туда, где кончался пролив и начиналось открытое море.
— Этому рецепту научил меня Бью. Мне так не хватает нашего зайца! Он был мне другом.
Льюк положил лапу на плечо Кардо:
— И мне. Как странно: мы никогда не знаем истинной цены нашим друзьям и близким, пока они с нами. Ладно, дружище, держись! Я слышу: команда просыпается. Если станем распускать нюни, только хуже станет. Лучше все время занимать себя чем-нибудь, верно?
Вся команда похвалила стряпню Кардо, и это его очень подбодрило. После завтрака Льюк уточнил диспозицию и раздал распоряжения:
— Кардо, не подведи с ланчем, чтобы мы не подумали, что отличный завтрак был чистой случайностью. Кордл, подбери себе пару помощников, и латайте паруса. Колл, Денно и Дьюлам, вы снимите фок-мачту и обмотайте ее как следует пропитанными жиром веревками. Эта ива не сломалась, а только треснула. Она будет как новая, стоит ее стянуть хорошенько веревкой. Вург, возьми оружие и ступай со мной. Поднимемся вон на тот большой холм. Поищем хорошее дерево для нового кливера. А теперь за работу, ребята, и держите ваши глаза и уши открытыми. Это странное место.