Легенда о Майкле
Шрифт:
Позади зодиусов материализовались ренегаты, наведшие оружие на головы противников.
– У нас «Зеленый шмель», - проорал Стерлинг. – И они запросто снесут вам черепушки.
– Не раньше, чем на тот свет отправятся Кассандра с Майклом, - заверил его Люсьен.
– Отвали, мудак.
– Глаза Майкла впились в Люсьена, и он заметил в глазах того панику. Люсьен загнан в угол. Единственный способ выслужиться перед Адамом – уничтожить Майкла и Кассандру, а потом исчезнуть в порыве ветра.
Майкл не дал себе времени подумать о последствиях
Майкл схватил Кассандру и ушел с нею в ветре, молясь, чтобы девушка выжила.
Холод крошечными укусами просачивался в его сознание. Так. Чертовски. Холодно. Веки приоткрылись, и сетчатку обожгло ярким светом. Боль пронзила роговицы, заставив точно налитые цементом ресницы поспешно сомкнуться, окуная в уютную тьму. Да. Тьма. Он любит темноту. Это все, что он осязал, все, что зрел.
В комнате вокруг него завозились, и непонятных шуршаний оказалось достаточно, чтобы соблазниться еще одной попыткой разомкнуть веки. Сквозь полое пространство проник мягкий голос, чувственный и нежный – к нему спустился ангел, дабы помочь.
Веки приоткрылись в щелочки, и Брок опять зажмурился, когда яркий свет, проносясь через мозг, обратился в пузырьки боли, побежавшие вдоль позвоночника. Лицевые мышцы сократились, брови нахмурились. Он выдохнул и заставил себя сосредоточиться.
Белый потолок. Он созерцал белый потолок. Галлюцинации исчезли, над ним переливались, блестя как капельки воды, кружили мушки, что сбивало его с толку. Брок отчаянно боролся за то, чтобы держать их в поле зрения, а не один лишь проклятый белый свет. Все кончено, окружающее поглотило его.
В груди начала шириться паника, удушливо поднимаясь к горлу, и Брок дернулся вверх. Резкий рывок на запястьях оборвали вздох, и в голове завихрились туманные образы, которые никак не получалось разглядеть.
Брок поднял голову, огляделся – он в небольшом стерильном помещении, белые стены, больничные койки. Острая боль пронзила запястья, что-то впивалось в его плоть. Отчаянно пытаясь высвободиться, Уэст повторно дернулся вверх, но ничего не вышло, опять задергался – стало еще больней.
Тут до него дошло, что боль исходит от игл капельниц, воткнутых в ноги, грудную клетку и руки. Брок опустил взгляд на себя: его опутывали трубки и иглы, и тут стали наслаиваться воспоминания. Мост. Роскошная дама. Инъекция.
– Пауэлл, черт тебя подери! Тащись сюда! Пауэлл! – Он не переставал звать, не зная, сколько на это ушло времени, но ответа так и не получил. Брок орал, пока не охрипло горло.
– Тише, - послышался нежный женский голосок, что он слышал в фургоне, и Брок увидел прекрасные голубые глаза.
–
Нежные ладони застыли на секунду на его предплечьях, и женщина подмигнула.
«Джоселин», - вспомнил он. Ее зовут Джоселин.
– Ты сука! Ты обманула меня! Должна была ввести мне инъекцию, а не тащить сюда.
Она отшатнулась, словно он ее ударил.
– Нет. Я не обманывала тебя!
– Она снова наклонилась.
– Брок, голубчик. Тайна твоего местонахождения – вынужденная мера. Я знала, что ты это поймешь. Ты ж военный человек.
– Тогда надень повязку, - рыкнул он в ответ. – Для этого нет нужды использовать иглы и ремни. Я ознакомлен с отчетами о джитэках. Не пудрите мне мозги, леди. Их не привязывали. Они даже не понимали, что с ними такое происходит.
Ответ легко слетел с ее языка.
– Их трансформация была постепенной. А твоя – нет. Тебя связали, чтобы не сорвал капельницы, пока изменяется тело. Через несколько дней, когда мы их снимем…
– Несколько дней! – заорал он, снова попытавшись высвободиться. Боль его не заботила. Он жаждал свободы.
– Я не могу проторчать тут несколько дней. Не подписывался на это. Вынь иглы. Выпусти меня.
В комнату ворвался маленький китаец, и Брок воззрился на него.
– А ты кто такой?
– Я доктор Чайн, - заявил тот, протянув руку к системе у края кровати, и произнес через плечо кому-то, кого Брок не увидел. – Два миллиграмма ативана .
– Вот только введи мне его, и даю слово: я тебя запомнил, как только встану - урою. – Белое пятно подалось назад, явно вняв предупреждению. Взбеленившись, взгляд Брока переметнулся от Джоселин к доктору Чайну. – Я всех вас поубиваю.
Джоселин протянула руку к тому, что было белым пятном, и сказала:
– Позволь мне. – Она повернулась к врачу: - Его состояние стабильно?
Тот кивнул.
– Я провел полное обследование, пока он был в отключке.
– В таком случае, оставьте-ка нас, чтобы я все по-человечески смогла ему объяснить, - велела женщина и повернулась к Броку.
– Отпусти меня, не то пожалеешь, - пригрозил подполковник.
Полные губы Джоселин сложились в улыбку, но оставшись непреклонной, она взяла в руки шприц.
– Для привязанного к койке человека ты совершенно безнадежен. – Женщина ввела содержимое шприца в канюлю капельницы.
– В следующий раз к кровати будешь привязана ты, а я буду входить в тебя. – Она просто обязана доставить ему удовольствие после своего обмана.
Джоселин выгнула бровь.
– Слова, слова. Впрочем, сейчас я сильно сомневаюсь, что ты в состоянии завязать шнурки на ботинках, что уж там говорить о моем связывании.
– Она выбросила шприц в урну, после чего устроилась рядом с ним поудобней, кладя ладонь на его грудь. Его зябнущей плоти стало теплей. – Итак, почему мы не обсуждаем то, что с тобой произошло, так?