Легенда о Велесе
Шрифт:
Сжав кулаки, Синегорка с бессильной яростью смотрела на орду.
— И откуда они взялись? — прошептала она.
Рада, обычно скорая в таком деле на речи, на сей раз помалкивала — она понимала, что одолеть такую силу они не смогут.
Воительница сощурила глаза — зрение у нее было орлиное и наметанное.
— Стяги незнаемые, — наконец протянула она. — Из земель южных, должно, — я тамошних народов не знаю.
— Откуда сила такая взялась? — повторила княгиня. — Змей, Мера, а тут еще и это…
Все молчали — понимали, что это уж слишком.
— Авось
Синегорка даже не обернулась на говорившего.
— Что тут присоветуешь, — тихо прошептала она.
— По крайности, умрем с честью, как воины, — молвил пятнадцатилетний княжич.
Рада зло пихнула брата локтем, чтоб замолчал. Наконец Синегорка подняла голову.
— Зовите жрецов, — приказала устало. — Что им боги молвят, то и сделаем: сражаться — мечи, сдаваться — ключи…
Не прибавив более ни слова, она повернулась и пошла со стены. За нею потянулись остальные. Только Рада задержалась, еще раз оглядывая скопившуюся под стенами силу — словно черное людское море лениво билось у стен. Но дай ему знак — и оно погребет под разбушевавшимися волнами город и всех его жителей.
Разрешилось все в полдень, когда жрецы в капище спешно резали жертвенный скот и готовились кинуть жребий о человеческой жертве. Вражий стан пришел в движение — люди подтягивались, тушили костры, откатывали в сторону повозки. Всадники садились в седла, пешие нацеливали луки. По знакам строились тысячи, готовые скакать на приступ — уже в задних рядах суетились, подносили лестницы.
В городе ударили в било. Сборные дружины, приведенные за стены, бросились разбирать оружие, горожане забегали — кто лез в подполье прятаться, кто спешил на подмогу. Княжьи кмети тоже кинулись к воротам. Рада сорвалась с места, готовая хоть сразу в сечу — даже ее меньший брат не отставал.
В один миг город приготовился к бою, но все разрешилось намного проще. Под прикрытием орды к воротам подъехало человек десять, высоко поднимая на копьях бунчуки и стяги с изображением диковинных чудовищ.
Вперед вырвался парень с безусым еще лицом, завертелся под стеной на горячем поджаром скакуне. Люди, свесившись вниз, с настороженным любопытством разглядывали его расцвеченный пестрыми красками наряд и темное, на жарком солнце загоревшее лицо.
— Эй! — закричал он на знакомом языке удивительно чисто. — Мы хотим говорить с вашим князем! И немедленно!.. Ему лучше не отказываться от беседы!
— А кто вы такие? — прокричали сверху. Парень оскалился, горяча коня.
— То послы скажут лишь вашему князю! — нахально огрызнулся он. — И поторопитесь — иначе мы пойдем на приступ и все равно поговорим с князем, но тогда уже иначе!
Рада стояла в задних рядах — воеводы не пустили княжну-воительницу вперед: а ну как кто снизу ее приметит и стрелкам укажет? Рада с дружиной до самого Срединного моря доходила, о ней слава еще дальше прошла. Сейчас воительница тянула шею, стараясь
Услыхав про дело княжеское, те сами повернулись к ней, глазами спрашивая совета.
— Что ж, — молвила Рада, сдвинув брови. — Они сами того захотели… Велите обождать — я матушке скажу, а там — как она порешит!
3
Лучших.
Прихватив за локоть брата, Рада покинула стену. За ее спиной послам закричали, чтоб те ждали решения.
Синегорка не долго раздумывала — раз есть послы, знать, еще можно решить дело миром, спасти людей от гибели, а град — от огня. Придется, наверное, платить дань — а что иначе делать?
Послов упредили, чтоб входили одни, без охраны и поодиночке. За каждым зорко наблюдали десятки глаз, и еще сотни не спускали взглядов с оставшихся врагов — не замыслил ли кто предательства. Не дав послам осмотреться, ни словом перемолвиться, их окружили плотной толпой и повели в княжий терем.
Принимала их сама Синегорка, спешно сменившая наряд на расшитый цветной нитью навершник и снежно-белый убрус. Прямая, строгая, с холодным красивым лицом, она замерла на стуле с резной спинкой, глядя прямо перед собой и чуть сведя на переносье брови. Она была еще красива, и сейчас это было видно особенно ясно.
Рада замерла подле нее — в доспехах и при оружии. Девушку в ней выдавали только черты лица и коса на груди. Обнажив меч, она опиралась на него. Ее брат отошел к младшим отрокам — чтоб в случае чего остаться неузнанным.
Послы вошли скорым чеканным шагом — лица большинства говорили о том, что то были люди с близких к Синегорью земель, но черные одежды явно были чужие. Подойдя, они разом поклонились княгине.
— Приветствуем тебя, — заговорил один из них, шагнув вперед. — Или князь твой занемог, что ты сама решила нас принять?
Рада было дернулась при этих словах, но Синегорка шевельнула пальцем — и дочь ее замерла как истукан.
— Говорите со мной или идите своей дорогой, — ледяным тоном отмолвила княгиня. — Я сама могу принять решение. Чего бы от меня ни потребовалось!
— Всегда приятно говорить с разумной женщиной, — кивнул посол. — Слушай же, княгиня! Послал нас господин наш, Черный Змей. Собирает он силу великую — то, что видишь ты под стенами, лишь первые отряды и далеко не лучшие. Мы можем всю землю огню и мечу предать, и от твоего града, пойди мы на рассвете в бой, к полудню одни головешки останутся… Но Змей не желает напрасной крови, более того — он готов заключить вечный мир и породниться с тобой, княгиня синегорская. Есть у тебя дочь, Мера. — На этом месте посол остановился, но все вокруг и так слушали его затаив дыхание. — Увидел ее как-то Змей, влюбился без памяти и пожелал женой своей сделать…