Легенда об Огненном Змее

Зорина Светлана

Часть 3. Персефона.

Мне всё же удалось увидеть её, хотя длилось это несколько секунд. Она спала в полутёмной комнате, в которую я словно смотрела сквозь маленькое окно. Я могла бы проникнуть туда вместе с лучом солнца, но неведомая безжалостная сила унесла меня прочь. Я поднималась над цветущим садом, над белым дворцом, над городом, сияющим светлыми, нежными красками среди яркой зелени. Узкую изумрудную кайму вокруг игрушечного царства сменила золотая - такая широкая, что, казалось, она никогда не закончится. Пустыня... Золото темнело, постепенно превращаясь в оранжевое пламя. Неужели я снова в том пылающем городе? Нет, огонь утонул во тьме. Вернее, растворился в ней, наполнив её светом. До чего же она ярко сияла, эта тьма. Почему я раньше не замечала, что она исполнена света? Она сверкала драгоценными камнями, и самым прекрасным из них был нежно-голубой. Едва я об этом подумала, как он стал приближаться, и вот я уже лечу над морем, почти касаясь волн, кипящих белоснежной пеной. Мне так легко! Здесь так хорошо летать, Терри! Мне хотелось бы летать вместе с тобой... Я пугаюсь, когда бурные воды темнеют и разверзаются передо мной, открыв моему взору страшную бездну, в которую опрокидываются дворцы и корабли. Весь мир тонет в этой пучине. Весь мир и она тоже... Терри... Я утонула бы вместе с ней, но я не могу, ибо я уже не здесь... Я снова в сияющей тьме, а вокруг меня загадочно мерцают алмазы. Они все мои, но они мне не нужны. Я хочу вернуться...

Но куда? Мой мир канул в бездну. Я даже не успела с ней проститься. Наверное, проще всё забыть, уснув в этом царстве среди мерцающих алмазов, стать частью той чудной мозаики, что создали боги, играющие судьбами людей и миров. Мне стоит лишь протянуть руку, и любой из этих миров-алмазов станет моим, ибо для меня нет границ. Я нигде, но я везде. Я ветер, я воздух, я всё и ничто, я дыхание вечности. Я Амаунет [21] , возлюбленная самого Амона. Теперь, победив смерть, я способна смотреть на него, не отводя взор от его пылающего лика. Я помню, как Анхе молилась ему, стоя на каменных плитах. В просвете между ярко расписанными колоннами виднелась городская стена, а за ней пустыня. Город мёртвых среди песков... Там на нас напали. Они хотели убить Терри. Я до сих пор не знаю, что с Терри! Я хочу вернуться туда! Вот я уже лечу над пустыней. Мутный солнечный диск завис над вершинами пирамид, а прямо подо мной, почти сливаясь по цвету с песком, лежит сфинкс. Я никогда не видела его сверху, тем не менее сразу узнала. Сфинкс с лицом Терри. Он стал приближаться так стремительно, что, не будь я бессмертной, я бы разбилась, ударившись о его каменную спину. Я действительно врезалась в этот выщербленный песком и ветром камень, но не ушиблась, а погрузилась в него, как в воду... Нет, я прошла сквозь него, как сквозь воздух, и оказалась в маленьком святилище, где перед статуей в древнеегипетском одеянии стояли двое - Терри и Аменемхет. Они были так близко, что, казалось, я могу их коснуться... Но я не могла. Только смертные привязаны к земле, а я стала ветром и сейчас снова улечу прочь. Я знала, что они не видят меня. Я не могла смотреть на её лицо, исполненное отчаяния. Мы так близко, но так далеко друг от друга, и это не изменить. Её боли я точно не вынесу. Воздух заколебался, и дверь появления, украшенная рельефом с двойным львом, открылась. За ней был тот дивный мир, который я видела десять дней назад. Десять дней или целую вечность... Я снова видела тропу среди прозрачных камней и рощу золотистых деревьев... Нет, что-то изменилось. Тропа стала длинней и вела к замку из серого камня. В следующее мгновение замок посветлел и превратился в белый дворец, и за его высокой аркой что-то ослепительно сияло... Или этот свет где-то рядом? Да, это засияла моя статуя, на которую упал солнечный луч. Моя копия, сделанная мастером, имя которого я уже забыла. Я должна забыть всё! Страдания - удел смертных. Их страдания имеют конец, а страдать целую вечность нельзя. Забыть, забыть... Эта статуя... Почему она так светится? Это солнечный луч окружил её странным неземным сиянием. Её и меня. На мгновение мы будто бы слились с ней, но лишь на мгновение. Я не могла обрести плоть. Я снова воздух и ветер. Амаунет, возлюбленная солнечного бога. Амон-Ра обнял меня, окутав таким теплом и покоем, что мне стало хорошо. Я растворялась в солнечном свете, я нежилась в лучах его любви. Любовь Амона всеобъемлюща, и, растворяясь в ней, обретаешь истинное счастье. Оно в отсутствии страданий. И в лёгкости, с которой мчишься сквозь звёздный свет и бесконечную тьму. Перед тобой открываются все двери, как сейчас открылась дверь появления и арка того чудесного замка. За ним была ещё одна арка, за которой я увидела ещё один удивительный пейзаж - величественный и мрачный, а за ним хрустальный город, парящий над тёмно-зелёными водами... Двери открывались одна за другой, являя моему взору разные миры - похожие и непохожие на те, что я когда-либо видела. Одни были прекрасны, другие пугали, третьи вызывали смятение... Они завораживали меня игрой красок и звуков, в которых была закодирована какая-то очень важная информация, нечто, постоянно от меня ускользающее и заставляющее мчаться вперёд, открывая всё новые и новые двери. Теперь я была в глубине огромного кристалла. Вернее, гигантской молекулы, где миллионы атомов-звёзд, вспыхивая, протягивали друг к другу разноцветные лучи, создавая сложные, причудливые узоры. Я знала, что могу постичь их суть, ибо я была в каждом атоме, на каждой грани этого кристалла. Я видела столько миров, что сердце моё переполнял восторг. Скоро я всё пойму и увижу смысл в этой сложной паутине. Я найду путь среди звёзд, но только если сумею выстроить всё это в определённом порядке. Я смогу... Или нет? Бесчисленные картины и образы, переполняя меня, сводили с ума. Вселенная проникала в меня, то разрывая меня на части, то складывая вновь. Я была ею, а она была мной. Скоро я стану всем...И ничем.

21

Амаунет - древнеегипетская богиня воздуха и ветра, чьё имя означает "та, которая скрыта". Четыре стихии, из которых возник организованный мир, были представлены четырьмя парами божеств: Нун и Наунет - первобытный океан, Хух и Хаухет -бесконечность пространства, Кук и Каукет - мрак, Амон и Амаунет - невидимое.

Иногда я видела себя, выходящую мне навстречу из глубины мерцающих зеркал, из глубины магического кристалла, где я и множество моих двойников блуждали уже целую вечность. Тонкие золотоволосые девушки - то в длинном белом платье, то в лёгкой воинской броне, то в древнеегипетском наряде... Иногда я не сразу узнавала себя. Моих многочисленных двойников, идущих мне навстречу, словно Ка, что встречает покойного у входа в царство мёртвых. Но я не могу умереть. Я старше сфинкса, спящего в пустыне Терры. Я видела всё, но уже почти всё забыла. Наверное, скоро я забуду всё... Нет, только не Терри. Мне больно её видеть, но забыть её я не могу! Она то и дело возникала на разных гранях кристалла, упорно вырывая меня из состояния блаженства. Терри в голубом хитоне, Терри в костюме рыцаря с грифоном на груди. Терри в нелепом египетском платье среди песчаных холмов. А чаще всего - возле каменного сфинкса, между лапами которого зияет вход в погребальное святилище. Там была моя статуя. Иногда она ярко светилась. Потому я и возвращалась туда... Нет, я возвращалась из-за Терри, но остаться там не могла, потому что я нигде не могла остаться в полном смысле этого слова. Я скользила, переходя с грани на грань, а этих граней были мириады, и я знала, что моё путешествие не закончиться никогда. Мне не следовало покидать Аид. Только он и связывал меня с миром смертных. Они все рано или поздно спускаются туда, и там мы с ней могли бы быть вместе. Неужели мне суждено быть вечным очарованным странником, постепенно забывающим, кто он и откуда?

Нам с ней надо было уйти, когда та дверь открылась в Огненный мир. В мир вулканов, прозрачных разноцветных камней и золотых деревьев. Туда, где воины дружат с прекрасными разумными львами. Говорят, там много опасностей. Ну а где их нет? Если тебе кажется, что ты наконец-то нашёл рай, он непременно окажется иллюзией...

Я снова оказалась в маленьком святилище перед дверью с рельефом, и она открылась. Да, это был тот чудесный мир. И Терри была рядом. Мы взялись за руки и пошли по тропе среди полупрозрачных камней, вдоль которой росли цветы с плотными, словно бы сделанными из воска лепестками. Одни были огромные -

крупнее подсолнухов, другие обычных размеров, не больше, чем розы на кустах возле моего замка... Да это и есть розы. Прекрасные белые розы, растущие среди цветных камней вдоль тропы, ведущей к моему замку. Я уже вижу его вдали - за рощей деревьев-фонтанов, вижу, как яркие радуги играют в струях чистой воды. Терри больше не боится роз. Сейчас я подарю ей одну из них. Я срываю цветок, но его белые лепестки вдруг чернеют и съёживаются. Вокруг темнеет, а рука Терри так сжимает моё запястье, что я чувствую боль. Странно, я ведь уже так давно не чувствовала физической боли. Я хочу заговорить с Терри и обнаруживаю, что рядом со мной не она. Прекрасное лицо в обрамлении пышных чёрных волос внушает мне ужас. Терри тоже прекрасна. Иногда она напоминает мне демона с картин одного русского художника. Она напоминает демона, но теперь, глядя на стоящее рядом существо, я понимаю: одно дело - человек, похожий на демона, другое - настоящий демон. Тёмное божество, близость и созерцание которого повергает в ужас, а прикосновение причиняет жгучую боль.

– Как ты посмела?
– его голос тоже причинял боль. Странный голос - мелодичный, чарующий и пугающий. Он вроде бы звучал негромко, но при этом оглушал.

О чём он? Это существо в ярости из-за того, что я сорвала в его саду цветок? Но я же думала, что это мой сад... Сияющий яркими красками мир исчез, и меня окружила тьма. Бедняжка Персефона [22] ... Зачем она сорвала этот цветок? Тут же разверзлась земля, и она оказалась в Аиде, во власти царя мёртвых...

22

Персефона - в греческой мифологии дочь Зевса и богини плодородия Деметры, супруга бога Аида, владыки царства мёртвых, который похитил её, когда она с подругами играла на лугу, собирая цветы.

– Откуда у тебя этот браслет?

Демон понизил голос, который теперь напоминал глухое рычание какого-то очень крупного, страшного зверя. А боль в руке усилилась и стала распространяться по всему телу. Когда она стала невыносимой, я стиснула зубы, чтобы не закричать. Я не видела, но ясно представляла себе, как огромная молекула из мириадов соединённых звёздными нитями атомов сжимается. Всё этим атомы по бесчисленным лучам-дорожкам устремились к центру - ко мне. Мириады атомов превращались в один, пронзая меня нестерпимой болью. Я вдруг поняла, что чувствую своё тело, как когда-то - несколько дней или целую вечность назад. Теряя сознание, я видела, как тонет во мраке прекрасное бледное лицо с чёрными глазами, в которые лучше не смотреть. Иначе превратишься в камень, а это ещё хуже, чем миллионами призраков носиться по вселенной...

Когда я открыла глаза, тьма немного рассеялась. Я лежала на чём-то напоминающем мех, чувствуя, как он приятно щекочет мои руки и плечи, а вокруг меня скользили тени. Я пыталась понять, на кого похожи эти колеблющиеся в тусклом свете фигуры. Кажется, на людей. А где сами люди? Наверное, их здесь нет. Только тени. Я в царстве мёртвых. Теперь уже по-настоящему... Но я же снова чувствую своё тело. Я вновь обрела плоть. Меня что, и правда похитил Аид? Интересно, а я смогу теперь, как Персефона, жить и в его царстве, и на земле? Он будет отпускать меня на землю? А если да, то насколько? Персефону отпускали на две трети года. Не так уж и плохо.

Я села и огляделась. Я не могла понять, каковы размеры комнаты, в которой я оказалась. Я могла более или менее ясно разглядеть лишь своё застланное чёрной шкурой ложе и каменные плиты пола вокруг него - шестиугольные, покрытые узорами и трещинами. Слабый свет поникал сюда сквозь высокую готическую арку слева от меня. Вскоре стало ещё светлее, потому что в синем небе появился яркий нежно-голубой диск. Совершенно неожиданно. Засиял в вышине, словно закинутый туда неким таинственным дискоболом. Что это? Луна или здешнее солнце? Ночное солнце, видимое лишь в подземном царстве. Оно осветило всё вокруг волшебным светом. Теперь я видела тончайшую резьбу на оконной арке, рельефы на стенах, фигуры чудовищ, украшающих огромный камин или что-то на него похожее. В просторной комнате было несколько резных стульев с высокими спинками и громоздкое кресло, инкрустированное драгоценными камнями - в основном синими и лиловыми, которые переливались в лунном (наверное, всё-таки лунном) свете так, что я не могла отвести глаз от этой игры глубоких и мягких цветов. Они сияли всё ярче и ярче, как будто чувствовали приближение хозяина дома, и я не особенно удивилась, когда он появился. При этом я всё же испугалась. Хоть я и ждала его появления, он всё равно умудрился возникнуть передо мной внезапно. Я уже потом обнаружила, что за колонной, из-за которой он вышел, находится дверь.

Сказать, что он был красив, - это всё равно как сказать, что Леонардо да Винчи хорошо рисовал. И я недаром при виде этого существа вспомнила Леонардо, создававшего лики, глядя на которые, люди до сих пор не могут разгадать тайну их притягательной силы. Только этот бледный лик, окружённый тёмным пламенем волос, больше пугал, чем притягивал. Особенно глаза. Две бездны, в глубине которых мерцали звёзды. Наверное, лунные блики, отражаясь в его зрачках, постепенно превращаются в маленькие звёзды, а он может погасить их или заставить сиять так, что они всё вокруг себя сожгут. Наверное, нельзя смотреть в эти глаза, на этот лик. Но я смотрела, не в силах отвести взгляд от этого существа, словно сотканного из лунного света и тьмы. Следом за ним в зал бесшумно впорхнули тени. Они тут же окружили моё ложе, протягивая ко мне когтистые чёрные руки. Я поняла, что эти тени не совсем бесплотны, просто их тела состоят из материи, похожей на эфир. Тёмный эфир. От живых теней исходили волны энергии, пробирающей меня насквозь. Чёрные лица со смутными чертами ежесекундно кривлялись и изменялись, словно резиновые маски, которые мнут и растягивают чьи-то невидимые руки. Сперва эти существа показались мне безглазыми, но вскоре там, где у людей глаза, у этих тварей стали вспыхивать белые огоньки, разгоравшиеся всё ярче и ярче.

– Вот теперь они увидели тебя, а не просто учуяли, - засмеялся хозяин. У меня мурашки пошли по спине от его смеха, который распадался на множество колокольчиков, звучащих то в унисон, то вразнобой.

– Чего они от меня хотят?
– спросила я, стараясь, чтобы мой голос не дрожал.

Голос не дрожал, но демон чувствовал мой страх, и это его явно забавляло.

– Они голодны. Керы питаются жизненной силой, которая покидает умирающих. Именно поэтому они постоянно кружат над полями сражений и в местах бедствий. Смертные их обычно не видят, но ты не простая смертная.

– Для чего я здесь? Ты решил преподнести им меня на ужин?

– Нет, тут им нечем поживиться. Я худо-бедно собрал тебя в одно целое, и жизненная сила пока остаётся при тебе. Тем не менее они чувствуют, что с тобой что-то не так. Отсутствие одной из твоих оболочек делает тебя уязвимой, но скоро они поймут, что это ещё не делает тебя их пищей.

– Спасибо, ты меня успокоил. Скорей бы они убрались, а то надоела уже эта пляска смерти.

Демон снова расхохотался, но на этот раз его смех звучал почти как человеческий. Во всяком случае, меня от него уже не пробирал озноб. И выглядело это существо более обыденно, чем в тот момент, когда появилось передо мной. Теперь он напоминал очень красивую женщину средних лет, смотрящую на меня почти с материнской нежностью. Но в следующую минуту всё изменилось. Передо мной была ведьма, скрывающая за милой улыбкой какой-то тёмный умысел. Она взмахнула рукой и что-то произнесла нараспев. Керы прекратили свой жуткий танец, на мгновение застыв в воздухе, что выглядело ещё более жутко, а потом бесшумным чёрным вихрем вылетели в окно.