Легенда сумасшедшего

Ватутин Денис

Вот так вот, оглашая пустыню маниакальными завываниями, дизельными гитарными запилами и веселым потрескиванием индикаторов, мы взобрались на последний бархан, откуда открылся величественный вид на терракотовую каменистую равнину, кое-где заветренную красновато-оранжевым песком, который красиво гармонировал с охристыми ноздреватыми скалами, у подножия которых и притулился маленький горнодобывающий завод полного цикла. Он повторял ритмику скал своими тремя трубами, торчащими на разной высоте, поблескивая в лучах восходящего солнца сетками стальных конструкций и корпусами агрегатов.

Никто

точно не измерял, где кончалась граница долины Элизий — местности, изобилующей дикими обособленными кланами, — и начиналась равнина Амазония, где сохранились даже отдельные крупные города и крупные производства. К тому же мы пересекали рубежи целых трех крупных географических территорий. Южный край Амазонии, упирающийся в плоскогорье, которое тянулось далеко на юг, за экватор. Его называли в народе по-разному: кто — Лежанкой Лукаса, кто — Плоским Лукой. На картах же оно обозначалось как Lucus Planum — плоскогорье Луки.

Последний раз я был тут не так давно. Йорген и Сибилла покинули меня, уйдя в рейд с какими-то сомнительными типами. Я идти отказался и сидел в лагере клана Бобров. Они-то меня и взяли «погулять» в эти места. Вообще мне больше нравились эти дикие равнины, чем гористые местности долины Маринера, хоть там и был мой клан, татуировку которого я носил на плече. Просто нам с Йоргеном и Сибиллой не сиделось на месте, и, чтобы попасть рано или поздно в Амазонию и поглядеть на крупные марсианские города, мы обошли почти всю планету по экватору, дабы не лазить по горам. А горы за долиной Маринера огромные, и их много — только через полярные широты обойдешь…

Несмотря на оставляющую желать много лучшего репутацию Элизия, я познакомился тут со многими интересными и хорошими людьми, которые, как ни странно, тут жили как раз на границе между западным и восточным полушарием… Да… когда доберемся до Олимпа — мы почти закончим нашу марсианскую кругосветную прогулку…

Мы выбивались из графика примерно на сорок стандартных минут, нужных как раз для того, чтобы преодолеть терракотовую долину, но я не волновался — на всех экстрим-комбезы, шлемы с защитными светофильтрами и электромагнитные антирадиационные генераторы, так что надо было бы еще постараться, чтобы даже больному калеке схлопотать дозу радиации, мало-мальски опасную для здоровья.

К тому же я изучил заводик через инфракрасный сканер и убедился, что, кроме двух-трех церберов, нас там никто не поджидает.

Ирина тоже, казалось, приободрилась и забыла обо всех наших ночных перипетиях. Мы с ней весело болтали, обсуждая туристов и вообще марсианскую публику — кто кого видел. А итальянец Джованни Муррей с японкой Аюми и каким-то невнятным негром, у которого из-под шлема выпирала копна пестро переплетенных косичек-раста, пытались сбацать акапелла Боба Марли, да так, что Ирине даже пришлось пару раз на них шикнуть.

Мы спустились в долину, освещенную косыми солнечными лучами, словно мощным прожектором на съемочной площадке. Иногда на Марсе меня нет-нет да и охватывало чувство абсолютной нереальности происходящего, особенно в такие моменты, как сейчас: я глядел на длинные черные тени гор, разрезающих долину пополам, и вдыхал затхло-кисловатый марсианский воздух, сдвинув кислородную маску

и отбросив сигарету.

Загадочными артефактами выглядели обломки покореженной техники: ГРВ, севший на обода проколотых колес, поржавевший джип «хонда» с газотурбинным двигателем. Возле запыленной бетонки, которая кольцом огибала долину и почти сливалась с ландшафтом, стояло одноэтажное здание из грубо отесанных каменных блоков с провалами узких черных окон, на стене которого было намалевано грубой малярной кистью какое-то подобие летающей тарелки, а дальше шла надпись «Ночной клуб „У Глюка“. Музыка, куры-гриль, прохладительные напитки, выпивка!» Да-а-а, с фантазией тут жили ребята!

В небе парила одинокая гарпия, и, если бы не обилие красных оттенков и не неестественно отвесные скалы, можно было бы подумать, что мы на Земле, где-нибудь в мексиканских прериях века двадцатого.

Нас с Ириной нагнал итальянец Джованни Муррей.

— Красиво, правда? — обратился он к Ирине.

— Да, — просто ответила она, — очень. Я всегда любила восход солнца.

— Вы такая очаровательная девушка и такая смелая, — воодушевленно продолжал он. — Я до сих пор не могу забыть, как лихо вы подстрелили этого грифа, что напал на сеньора Охотника, — это было великолепно! Вы служили в русской армии?

— Нет, — ответила Ирина, поморщившись, — я занималась в стрелковом кружке.

— Это так необычно для такой хрупкой красавицы, я слышал, что женщины в России очень мужественны.

— Конечно, — Ирина кисло улыбнулась, — дромадера на скаку остановят, в горящий реактор войдут.

— У вас есть вопросы к гиду? — не выдержал я потока его славословий.

Ирина бросила на меня удивленный взгляд.

— Простите, что прервал вашу беседу, сеньор Охотник. — Он слегка поклонился в мою сторону. — Кстати, как вас зовут?

— Странный, — ответил я.

— О, это кличка?

— Это мое свойство. — Он начинал меня слегка раздражать.

— Хм… Интересно. — Он загадочно улыбнулся. — Я хотел спросить у вас.

— Спрашивайте.

— А правда вы приведете нашу группу к этой загадочной базе, которая затеряна где-то на этой планете? Этот старик… там, у поселения… он говорил…

— Мне платят за то, — ответил я с видом разухабистого наемника, чтоб сбить с него этот романтический налет, — чтобы вы добрались до вулкана Олимп, а не для того, чтобы мы искали марсианскую Аркадию. Понимаете? Есть реальность и мечты. За мечты на Марсе люди расплачиваются жизнью — такова здесь реальность.

— Значит, вы уверены, что этой базы не существует? — Он смотрел на меня с оттенком сожаления.

— Если многие тысячи людей за почти двести лет ничего не нашли здесь, а планета, надо сказать, не слишком огромная, — значит, искать нечего. — Я закурил. — И потом — вы можете поверить, что кто-то контролирует Марс? Я здесь пять лет, и если честно, все, что я наблюдал, — это повальная анархия и дикость. А вы думаете, что у кого-то на полке лежат ключи от Марса и он ими не пользуется? Опасаясь, наверное, военной инспекции ООН? Или что с Марса уволят? Или вы считаете, что эту базу бок о бок с военными строили зеленые человечки, которые не хотят, чтобы люди сильно размножались на Марсе?