Легенда

Халле Карина

Я так близок к тому, чтобы сорваться, что мне приходится выйти, перевернуть ее на бок и снова войти в нее сзади. Зарываюсь лицом в ее шею, обхватываю рукой ее бедро и пытаюсь сосредоточиться на чем угодно, только не на ощущении ее тела, но знаю, что это бесполезно.

Она — все, что я чувствую.

Она — все, что я знаю.

И когда я погружаю в нее свой член, вонзаясь в нее снова и снова, чувствую, как она сжимается вокруг меня.

Я стону ей в плечо, ее дыхание становится резче. Я отстраняюсь и снова врываюсь, отдавая ей больше

себя, ту часть, которую я хочу, чтобы она сохранила навсегда. Часть себя, которая теперь принадлежит ей.

Мурашки бегут по ее коже, соски твердеют, когда я провожу по ним пальцами, а бедра напрягаются от моих прикосновений. Звуки, которые она издает, заглушают все мысли в моей голове и воспламеняют мою душу. Я закрываю глаза и прижимаюсь к ней еще сильнее, пытаясь стать еще ближе, пытаясь получить от нее больше. Обхватываю ее руками за талию, прижимаю ее спину к своей груди и погружаюсь в нее.

Я целую ее плечо и чувствую, как она дрожит в ответ. Ее влагалище трепещет, как бабочка.

Моя vlinder.

— О, боже, Крейн, — кричит она, ее тело напрягается, и от этого я чуть не кончаю.

Я быстро выхожу из нее и снова переворачиваю на спину, она обхватывает меня ногами за талию, и я вхожу в нее одним плавным толчком.

С грубым рычанием я врываюсь в нее, трахая самозабвенно, не сдерживаясь. Подтягиваю ее ноги к себе и прижимаю ее колени к груди, вхожу в эту прекрасную женщину, в эту прекрасную ведьму, и чувствую, как нарастает оргазм.

Утыкаюсь головой в изгиб ее шеи и тяжело дышу, прижимаясь к ее коже. Ее ногти впиваются мне в спину, и я чувствую, как ее горячее тело обхватывает мой член, а между нами собирается пот.

— Я сейчас кончу, — говорю я сквозь стон, мои мышцы сводит судорогой, когда приближается оргазм.

Я врезаюсь в нее, и шумные влажные звуки, издаваемые нашими телами, когда мы соприкасаемся, почти невыносимы. Это как наркотик, лучше, чем кайф от опиума, и я уже давно зависим от этой сладкой ведьмочки.

Я сильно двигаю бедрами, изливая в нее свое семя, и она вскрикивает, когда я кончаю снова и снова.

Крепко целую ее и вдыхаю запах, пока мой член пульсирует, и изливаюсь в нее горячими, животворящими потоками, которым, кажется, нет конца. Я двигаюсь в ней еще несколько раз, голова кружится, перед глазами все расплывается.

Прерываю поцелуй и заглядываю глубоко в ее глаза, ее щеки порозовели от удовольствия. Я слышу, как бьется ее сердце, чувствую, как оно бешено колотится в груди, и оно бьется ради меня.

Бьется ради нашей семьи.

— Если это не помогло, я с радостью попробую еще раз, — говорю я с безумной улыбкой.

Она издает сдавленный смешок и кладет руку мне на щеку, заглядывая в глаза.

— Я в этом не сомневаюсь, — говорит она и тоже улыбается.

Но это мягкая улыбка, хрупкая, в которой заключена вся тяжесть мира.

В глубине души я осознаю опасность за пределами этой комнаты, знаю, что утром мы должны отправиться за Бромом и

сделать все, что в наших силах, дабы убедить его не сдаваться Гессенцу, и знаю, что нам так много всего предстоит сделать ради «долго и счастливо», которое включает в себя нас троих и Кэт, которая забеременеет от меня, и все же я хочу как можно дольше остаться сейчас в моменте.

— Кэт, — говорю я ей, наклоняясь и беря ее руки в свои, мои ладони слегка покалывает от порезов. — Моя прекрасная ведьмочка. Я не знаю, что ждет меня в будущем, но знаю одно. Я хочу быть отцом твоих детей. Хочу, чтобы наш дом был где-нибудь далеко-далеко отсюда, и Бром был с нами. Я хочу жениться на тебе.

Похоже, это удивило ее больше, чем появление ребенка. Ее взгляд смягчается, а уголки губ приподнимаются.

— Ты так делаешь предложение? — застенчиво спрашивает она.

Я улыбаюсь и прижимаюсь губами к ее рукам.

— Выходи за меня замуж, Кэт.

И только после того, как вопрос был задан открыто, я осознаю, что сделал предложение женщине, которая никогда даже не говорила, что любит меня.

Я сжимаю челюсти, готовясь к отказу.

Но тут она гладит мои руки.

— Ты же знаешь, что я люблю тебя, да, Икабод Крейн? — говорит она.

Я чуть не падаю на нее сверху.

Качаю головой, слишком боясь позволить своему сердцу проглотить ее слова, такому жадному до ее любви и привязанности.

— Я бы не сходил с ума, если бы знал, — признаюсь я. — Но ты могла бы легко избавить меня от страданий.

Она издает легкий смешок, такой смех, который обманывает тебя, заставляя думать, что все будет хорошо.

— Сама виновата, да? Потому что моему мозгу требуется слишком много времени, чтобы осознать, что давно чувствует мое сердце.

Я вопросительно поднимаю брови, ожидая, что она скажет.

— Я люблю тебя, — говорит она. — Я ужасно в тебя влюблена.

Я облегченно выдыхаю и кладу голову ей на плечо. Она отпускает мои руки и начинает гладить мою спину.

— Даже Бром знал, — говорит она.

Я поднимаю голову, чтобы посмотреть на нее, и мое сердце снова замирает.

— Бром знал, что ты любишь меня?

Она кивает.

— Да. И я сказала ему, что боюсь признаться тебе.

— Почему?

— Потому что думала, что ты попросишь меня выйти за тебя замуж. Я и представить себе не могла, что ты все равно это сделаешь, вдобавок к тому, что скажешь, как сильно хочешь, чтобы я забеременела.

— Ты боялась, что я попрошу тебя выйти за меня замуж? — повторяю я.

Господи, неужели я настолько предсказуем?

— Ага. Потому что знала, что соглашусь.

— Звучит так, будто я тебя заставляю.

Она улыбается мне.

— Ты даже не представляешь, какой ты неутолимый, Крейн. Все вращается вокруг тебя, и я даже не уверена, что ты это осознаешь. Мы с Бромом вращаемся на твоей орбите, как звезды на небе. Невозможно остаться в стороне. Невозможно сказать тебе «нет».

— Ты хочешь сказать мне «нет»?