Легенда

Геммел Дэвид

— Возможно, просто потому, что я дурак, — вполне серьезно ответил Рек. — Но неужто поражение неизбежно? Хоть какая-то надежда, думаю, все-таки есть?

— Друсс скоро будет там. Многое зависит от того, как его там встретят. Если ему окажут достойный прием и если мы прибудем до того, как падет первая стена, мы сумеем объединить силы всех защитников и продержаться где-то с месяц.

Дольше десять тысяч человек не способны оборонять крепость.

— Хитроплет может прислать подкрепление, — заметил Менахем.

— Вряд ли, — сказал Сербитар. — Он и так

уж собирает рекрутов по всей империи. Вся армия, можно сказать, сосредоточена в Дрос-Дельнохе, не считая трех тысяч в Дрос-Пурдоле и тысячи в Кортсвейне. Абалаин допустил большую оплошность, ослабив армию и сделав упор на торговые соглашения с Ульриком. Это просто безумие. Если бы надиры не напали теперь на Дренай, напала бы Вагрия. Мой отец давно уже грезит о том, как бы поставить дренаев на колени.

— Твой отец? — удивился Рек.

— Князь Драда из Дрос-Сегрила. Ты не знал, что я его сын?

— Нет, не знал. Но ведь Сегрил всего в восьмидесяти милях от Дельноха. Твой отец, конечно, пошлет туда людей, когда узнает, что ты там?

— Нет. Мы с отцом не друзья — мой дар пугает его. Однако если я буду убит, он объявит Ульрику кровную месть — то есть пошлет свое войско к Хитроплету. Быть может, это поможет дренаям — но не Дрос-Дельноху.

Менахем подбросил хворосту в костер и подержал над огнем свои смуглые руки.

— Абалаин хотя бы в одном поступил правильно. Этот лентриец Хитроплет — настоящая находка. Воин старой т школы — твердый, решительный и здравомыслящий.

— Временами, Менахем, — ласково улыбнулся Винтар, казавшийся теперь совсем старым после дня тяжкой езды, — я сомневаюсь, что ты достигнешь цели. Воин старой школы, подумать только!

— Я могу восхищаться человеком за его таланты, — усмехнулся Менахем, — не соглашаясь в то же время с его взглядами.

— Можешь, мальчик мой. Но я, кажется, уловил намек на эмоциональное отношение?

— Да, отец настоятель. Но только намек, уверяю тебя.

— Надеюсь, что это правда, Менахем. Я не хотел бы потерять тебя перед Странствием. Ты должен укрепить свою душу.

Рек вздрогнул. Он не понимал, о чем они говорят, — и, если подумать, не хотел понимать.

Первым рубежом обороны Дрос-Дельноха служила стена Эльдибар, протянувшаяся извилистой линией почти на четверть мили поперек Дельнохского перевала. Сорока восьми футов вышиной, если смотреть с севера, и всего пяти футов с юга, она была точно гигантская ступенька из гранитных глыб, врезанная в сердце горы.

Кул Джилад сидел наверху, угрюмо глядя сквозь редкие деревья на северную равнину. Он обводил взглядом далекий мерцающий горизонт — не появятся ли облака пыли, возвещающие о вторжении. Но все было спокойно. Джилад прищурил темные глаза, увидев орла высоко в утреннем небе, и улыбнулся.

— Лети, большая золотая птица. Живи! — И Джилад вскочил и потянулся.

У него были длинные стройные ноги, а движения отличались плавной грацией. Новые сапоги были ему великоваты, пришлось натолкать в них бумаги. Шлем, великолепное сооружение из бронзы

и серебра, съехал на один глаз. Джилад, выругавшись, скинул его. Когда-нибудь он сложит гимн в честь армейского снабжения. В животе бурчало, и Джилад высматривал своего Друга Брегана, который отправился за завтраком, неизменно состоявшим из черного хлеба и сыра. Обозы со съестным поступают в Дельнох ежедневно, но на завтрак всегда бывает черный хлеб и сыр. Заслонив рукой глаза, Джилад различил вдалеке приземистую фигуру Брегана — тот как раз появился из столовой с двумя тарелками и кувшином — и улыбнулся. Миляга Бреган, рачительный хозяин и семьянин, добрый и покладистый.

Ну какой из него солдат?

— Черный хлеб и мягкий сыр, — с улыбкой объявил Бреган. — Мы только третий раз это едим, а мне уже надоело.

— А обозы все идут?

— Без конца и края. Что ж, командиру виднее, чем кормить солдата. Хотел бы я знать, как там Лотис и мальчики.

— Скоро узнаешь — Сибад все время получает письма.

— Да. Всего две недели я тут, а уже страсть как соскучился по своим. И дернуло же меня записаться, Джил. А все тот дун — поддался я на его речи.

Джилад слышал это чуть ли не каждый день с тех пор, как им выдали доспехи. Он знал, что Брегану и впрямь не место в Дельнохе: хоть тот и крепок, а воинской жилки ему недостает.

Бреган крестьянин и создан для того, чтобы растить, а не разрушать.

— Ты нипочем не угадаешь, — сказал между тем Бреган, явно взволнованный, — кто только что явился сюда!

— Кто?

— Друсс-Легенда. Веришь, нет?

— Ты уверен, Бреган? Я думал, он умер.

— Нет. Он пришел час назад. Столовая так и гудит. Говорят, за ним следом идут пять тысяч лучников и легион воинов с топорами.

— Не слишком на это рассчитывай, приятель. Я здесь, правда, недолго, но и гроша ломаного не дам за все россказни о подкреплении, мирном договоре и роспуске по домам.

— Даже если он никого с собой не привел, новость все-таки хорошая, верно? Он как-никак герой.

— Еще какой! Боги, да ему ведь уже под семьдесят. Староват малость, ты не находишь?

— И все-таки он герой! — с горящими глазами воскликнул Бреган. — Я слышу о нем всю свою жизнь. Он крестьянский сын — и ни разу не терпел поражения, Джил. Ни разу. А теперь он пришел к нам. К нам! Новая песня о Друссе-Легенде будет и про нас тоже. Нас, конечно, там не упомянут — но мы-то будем знать, верно? Я смогу сказать маленькому Легану, что сражался вместе с Друссом-Легендой. Здорово, правда?

— Еще как здорово. — Джилад отрезал на черный хлеб кусок сыра и оглядел горизонт. Все по-прежнему спокойно. — Шлем тебе впору?

— Да нет, маловат. А что?

— Примерь мой.

— Опять ты за свое, Джил. Бар Кистрид говорит, что меняться запрещено.

— Пусть чума заберет бара Кистрида с его правилами. Примерь.

— Там внутри номера обозначены.

— Кто на них смотрит? Примерь его, ради Миссаэля.

Бреган посмотрел по сторонам и надел на себя шлем Джилада.

— Ну как? — спросил тот.