Легендарные фаворитки. «Ночные королевы» Европы
Шрифт:
Разгневанная мадам дю Барри побежала жаловаться королю, и на следующий день мадам де Грамон было письменно приказано отправиться за пятнадцать лье от Версаля».
Мария-Антуанетта, естественно, встала на защиту своей фрейлины. Но напрасно она обращалась к Людовику XV и называла его «мой папа», король и не думал отменять свое решение. В это время, по словам Ги Бретона, мадам дю Барри «со всей страстью своих двадцати шести лет дарила ему слишком райские ночи, чтобы он посмел ей не угодить. Фаворитка наслаждалась победой и снова заулыбалась. Однажды вечером в Версале она даже до того раздобрилась, что поболтала с де Шуазелем».
Ничего
«Много говорят об остром словце герцога де Шуазеля, адресованном мадам дю Барри. Ходят слухи, что, несмотря на то что эта дама родилась в законном браке, ее настоящим отцом был аббат Гомар. Эти слухи подтверждаются той особой заботой, которой мадам дю Барри окружает этого аббата. Разговор шел о монахах, об их нынешних бедствиях во Франции. Мадам дю Барри была против них, а герцог де Шуазель их защищал. Этот остроумный и образованный министр упоминал о многообразной пользе, приносимой ими, но постепенно терял свои позиции. Наконец, прижатый к стенке, он заявил:
— Но вы, мадам, согласитесь, по крайней мере, что они умеют делать прекрасных детей.
Мадам дю Барри запылала от этого второго публичного оскорбления и поклялась сместить наглого министра».
И она использовала все доступные ей средства, чтобы достичь результата.
Сам де Шуазель в своих «Мемуарах» констатирует:
«Эта дама и ее приспешники ненавидели меня <…> Я отвечал им глубочайшим презрением, которое не считал нужным скрывать, и выказывал при каждом удобном случае».
Далее герцог добавляет:
«Близкие мне люди справедливо отмечают, что в глазах общественности лучше быть сосланным или даже наказанным, благороднее быть выгнанным мадам дю Барри, чем иметь слабость сдаться».
Фаворитка же тем временем не прекращала настраивать короля против ненавистного ей де Шуазеля. Вот еще раз строки Луи Пти де Башомона:
«Недруги мадам дю Барри утверждают, что, обнаружив сходство своего повара с министром, она увидела в этом подвох и приказала никогда больше не попадаться ей на глаза. Вскоре во время ужина с королем она пошутила:
— Я отослала моего Шуазеля, когда же дойдет очередь до вашего?»
Но Людовик XV все еще находился в нерешительности, конец которой положили лишь доводы о том, что война с Англией будет неминуема, если де Шуазель сохранит свой пост. Король хотел мира и понимал, что Франция к войне не готова. В результате 24 декабря 1770 года он все же отправил де Шуазеля в отставку, сослав в его владения в Шантелу, замок де Шуазеля вблизи Амбуаза.
Итак, мадам дю Барри победила в этой изнурительной борьбе. Бывший министр без возражений собрал свои вещи и уехал. При этом фаворитка, навлекшая на де Шуазеля опалу, не испытывала ни угрызений совести, ни злых чувств, какие она вполне могла бы питать к де Шуазелю и его сестре за их презрение и суровость. Для нее это уже был пройденный этап, и он ее уже совсем не интересовал.
Настоящий триумф испытывали люди, стоявшие за ее спиной. Теперь, когда де Шуазеля не стало, они принялись за парламент. И здесь мадам дю Барри должна была помочь им, склонив на их сторону короля. Если верить рассказам современников, фаворитка довольно драматическим способом воздействовала на воображение короля, заставив
— Вы видите этот портрет? Если вы оставите парламент, он отрубит вам голову так же, как английский парламент поступил с королем Карлом.
По-видимому, это вымышленный рассказ. Или слишком уж приукрашенный драматическими подробностями. В действительности, в связи с «излишествами» парламента, не так уж и трудно было убедить короля в необходимости укротить этот мятежный источник оппозиции. В январе 1771 года была проведена жесткая реформа: парламент разогнали и собрали в новом составе, очистив от продажности, сократив его функции и поставив под контроль специально утвержденного министерства.
Победа над Марией-Антуанеттой
Как только де Шуазель покинул Версаль, мадам дю Барри затеяла интригу с целью назначить на пост министра иностранных дел герцога д’Эгийона, которого злые языки называли ее любовником.
Так ли это было на самом деле? Никто точно не знает. В любом случае, многие современники в этом не сомневались, ибо Людовик XV уже давно не был в той форме, которая нравится дамам, а сам герцог был верной опорой фаворитки и был всегда готов подставить ей свое плечо.
И вот в июне 1771 года король поручил герцогу д’Эгийону управление министерством иностранных дел. Мария-Антуанетта была этим фактом очень опечалена, так как точно знала, что новый министр, ненавидевший своего предшественника де Шуазеля, задумал переиначить политику страны и саботировать франко-австрийский союз — детище маркизы де Помпадур и опального де Шуазеля. Думать так у нее были все основания: вступив на должность, д’Эгийон даже не удосужился назначить посла в Вену, в то время как Австрию в Париже представлял один из самых опытных ее дипломатов граф де Мерси-Аржанто. От подобных нововведений следовало ждать самого худшего.
Мария-Антуанетта прекрасно понимала, «откуда ноги растут», и это заставляло ее еще больше ненавидеть мадам дю Барри. Демонстрируя это, она совсем перестала ее замечать и каждый раз проходила мимо, поджав губки и глядя в сторону. Фаворитка пребывала в бешенстве. Двор, разумеется, страстно следил за этим сражением двух женщин: одних это забавляло, другие же отмечали мужество юной дофины.
Тем временем мадам дю Барри не выдержала и заявила королю, что не потерпит подобного отношения со стороны австриячки.
— Из меня ежедневно делают посмешище. Вы должны заставить эту рыжую девчонку со мной разговаривать! Так больше продолжаться не может. За нами следит весь двор, и я настаиваю на том, чтобы меня уважали!
Король пообещал решить этот вопрос, но положение его было довольно неловким, и он все тянул и тянул с решительными действиями. И тогда нетерпеливая фаворитка принялась действовать сама. Она пригласила графа де Мерси-Аржанто, оставила его ужинать и вскоре совершенно очаровала…
И вот уже австрийский посол получил задание направить свою юную соотечественницу на путь истинный. Короче говоря, он должен был объяснить неопытной в политике Марии-Антуанетте, что при французском дворе следует вести себя не так заносчиво. В завершение мадам дю Барри потребовала, чтобы посол сделал так, чтобы дофина обратилась к ней, неважно с чем, но этим бы она на глазах у всех признала свое поражение.