Легендарные разведчики-3
Шрифт:
Как обидно. Где-то жалко. Заботин и его коллеги создали в Канаде широкую агентурную сеть. И так глупо, ни на чем, оступились, погорели.
А переправленный из Канады в США, а потом снова вернувшийся в Канаду подонок Гузенко, 1919 года рождения, скончался в 1982-м. Смешно читать, что ушел из-за хронического алкоголизма. Совершить такое и прожить 62 года. Поселился в пригороде Торонто, наделал еще семерых детей. Его до смерти таскали по пресс-конференциям и международным сборищам, на которых он обличал, клеймил, привычно строил из себя борца против коммунизма.
А канадцы проверяли
Стали понятны масштабы деятельности советской разведки, особенно атомной, не только в Канаде, но и в США, Англии да и в некоторых других странах. Волна, точнее девятый вал этого предательства докатился до нейтральной Швейцарии, где по гузенковской наводке арестовали Рудольфа Ресслера (оперативный псевдоним «Люци»), считающегося самым результативным агентом Второй мировой войны и работавшего против Гитлера на Англию, США, Швейцарию и СССР.
Пишу все это и думаю: куда же завело меня повествование об одном из любимых преподавателей Павле Никитиче Ангелове?
А куда завел подлец Гузенко Павла Ангелова, наших агентов в Канаде да и всю советскую разведку? По-моему, не было у нее в XX веке провала чувствительнее этого. Особенно пострадала раскиданная по миру атомная сеть. Она была фактически разгромлена.
Прибывшему в 1948 году в Северную Америку советскому нелегалу «Марку», известному под фамилией Абель, пришлось ее восстанавливать. Но успешно начавшаяся работа не была выполнена до конца – и тоже из-за предательства.
В Канаде произошла полная катастрофа. Данные о количестве арестованных советских агентов разнятся, не совпадают. Остановимся на цифре 19. Прибавим пятерых американцев и англичан, среди них и Алана Нанна Мэя. 11 наших друзей получили различные тюремные сроки. Один отделался штрафом. Вину еще двенадцати, несмотря на все потуги Гузенко, доказать не смогли из-за отсутствия прямых улик.
Полностью нераскрытым остался единственный наш помощник. Кто скрывался под оперативным псевдонимом «Элли», неизвестно и сегодня.
Так что при первой встрече с Ангеловым Мэй волновался не зря. Думал, все закончилось благополучно, в сентябре 1945 года уехал в родную Англию, читал лекции в Лондоне.
Но в марте 1946-го его арестовали. 1 мая на суде Алан Мэй отверг вину и обвинения в предательстве. В своей речи заявил: «Я всем сердцем уверен, что действовал во имя обеспечения победы над нацистской Германией и Японией и ради дальнейшего использования атомной энергии в мирных целях». Ему дали 10 лет.
По советским источникам – в 1953 году, а по британским – в конце 1952 года за примерное поведение Мэй был выпущен на свободу. Как ни считай, отсидел шесть с половиной лет. Попал в «черный список» с запретом преподавать в британских учебных заведениях.
Зато уже в 1953 году женился и поселился в Гане. Читал лекции, занимался исследованиями в области физики и создал музей науки.
В 1978 году вернулся в Кембридж. Хотя еще в 1945-м Мэй собирался порвать отношения с русскими, он никогда не раскаивался в содеянном. Возможно, именно чувство
Предсмертное письмо Алан Нанн Мэй составил в декабре. Опубликовано оно согласно его воле в 2003 году в газете «Гардиан». Ученый и наш друг признавался, что не жалеет о своей деятельности в годы войны.
Ясно, в чем разница между Мэем и Гузенко. Шифровальщика сгубила жадность. А Мэй работал на нас бескорыстно. Привожу отрывок из воспоминаний Мэя в моем переводе: «Как больно мне было действовать так, как велела совесть. Я пошел по этому пути, чтобы внести свой искренний вклад в спасение рода человеческого и его безопасность. Не было в этом никакой моей личной выгоды. Лишь однажды вопреки моему желанию я получил некое количество, не помню какое, долларов».
Всё правда. Павел Ангелов буквально всунул их «на всякий случай» упиравшемуся Мэю. Наверное, пригодились.
Были же святые люди…
А тогда уже капитан Павел Ангелов вынужден был срочно покинуть Канаду. Ясно, что ни в какую загранкомандировку выехать больше не мог. Оперативная карьера с блеском завершена, хотя Ангелову от этого было не легче. Работал в ГРУ. Потом преподавал у нас.
И совсем не походил на обиженного жизнью человека. Не чинуша и бюрократ, а настоящий полковник. С ним можно было и просто поговорить, и посоветоваться. Павла Никитича избрали парторгом. На этом посту можно было зарываться и зарывать. А полковник помогал.
Однажды в сентябре меня, дурачка-четверокурсника, вызвал на военную кафедру грубый педант-подполковник. Языкам он был необучен, занимался другими делами. Разговор получился короткий, типа: ты чего нарушаешь? Хочешь на всю жизнь стать невыездным? Сделаем. Не понимал я, в чем провинился, где проштрафился.
Выяснилось: виноват по уши. Подрабатывая летом после третьего курса гидом-переводчиком в Интуристе, дал адрес туристам-американцам. И не свой домашний, что категорически запрещалось, а родного института. Вот парочка старичков-туристов и написала мне. Благодарили за интересные экскурсии и хорошо проведенное в Москве время. Письмо попало на военную кафедру, и, как пообещал подполковник, объяснительной запиской мне было никак не отделаться. Сидевший в уголке Ангелов разговор, вернее хамский рев, услышал, незаметно махнул мне рукой: давай садись, не спорь.
И я по приказу грубияна тут же принялся писать объяснительную. А потом подполковник ушел читать лекцию, как вести себя с иностранцами. Павел Никитич подошел ко мне, подсказал, что надо обязательно не только повиниться, но и понятными для подполковника словами изложить: дал адрес не просто американцам, а верным коммунистам, друзьям СССР, которые и поблагодарили меня за то, что еще лучше узнали страну. Читай между строк: и при моем участии. «И не спорь с этим, не нашим, – приказал он. – Дождись, приветствуй по уставу, обратись с просьбой выслушать и вручи бумагу».