Легендарный Колчак. Адмирал и Верховный Правитель России
Шрифт:
Бои за гору Высокая стали кульминацией четвертого штурма, наиболее ожесточенного, продолжительного и кровопролитного из всех, какие пришлось выдержать защитникам Порт-Артура. При обороне этого опорного пункта русские потеряли около пяти тысяч человек, японцы – более десяти тысяч. Развить успех обескровленная японская армия не смогла и с захватом горы прекратила атаки. Оборудовав там наблюдательный пункт, противник начал прицельным огнем артиллерии расстреливать стоявшую на внутреннем рейде Порт-Артура русскую эскадру [6] .
6
Имеются и другие данные. Так, Советская военная энциклопедия (Т. 6. С. 459) отмечает, что японцы потеряли около 8000 человек.
«На штурмах Высокой горы, – пишет А. А. Керсновский (История русской армии. Т. 3. С. 85), – японцы лишились 288 офицеров и 7730 нижних чинов». Он же приводит высказывание по этому поводу французского генерала Гранпре: «Борьба за Высокую гору была битвой гигантов. Ни одна страна в самую славную
25 ноября состоялось очередное заседание Совета обороны Порт-Артура. Оно началось, как свидетельствует протокол, в 5 часов дня, закончилось в 7 часов 30 минут вечера. На заседании присутствовали: комендант крепости генерал-лейтенант Смирнов, начальник 4-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии генерал-лейтенант Фок, начальник 7-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии генерал-майор Кондратенко, начальник артиллерии 3-го Сибирского армейского корпуса генерал-майор Никитин, командир квантунской крепостной артиллерии генерал-майор Белый, командир 1-й бригады 7-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии генерал-майор Горбатовский, и. д. начальника инженеров крепости полковник Григоренко, и. д. начальника штаба крепости подполковник Хвостов, и. д. начальника штаба укрепленного района полковник Рейс.
Пленные портартурцы.
Заседание Совета обороны было собрано по предложению начальника Квантунского укрепленного района «для обсуждения некоторых вопросов относительно дальнейшей обороны крепости в зависимости от изменившейся обстановки». «Комендантом крепости были предложены Совету для обсуждения следующие вопросы:
а) о способе обороны оставшихся еще за нами передовых пунктов, главным образом Лаотешаня и позиции на Голубиной бухте;
б) о необходимости образования общего резерва, полностью израсходованного в дни последних штурмов, но крайне необходимого как единственного средства парировать случайности».
Членами Совета был поднят вопрос о необходимости, ввиду растущей заболеваемости среди нижних чинов и наступающих холодов, увеличения суточной дачи всем нижним чинам гарнизона. Решено было выдавать на человека ежедневно по половине чарки водки, одной четверти фунта конины и половине фунта сухарей (из полковых запасов) сверх положенной дачи хлеба. В конце заседания начальником штаба укрепленного района полковником В. А. Рейсом по поручению начальника укрепленного района предложен был на обсуждение Совета вопрос о пределе, до которого следует оборонять крепость, то есть когда надлежит сдать крепость, чтобы предотвратить резню внутри города, бесполезное истребление войск и жителей. Большинство членов Совета высказало мнение, что обсуждение вопроса о времени сдачи крепости преждевременно».
Защитники крепости – солдаты и сошедшие с кораблей матросы, офицеры сухопутных войск и военно-морского флота – были полны решимости сражаться с врагом. В их руках оставались все форты и главные укрепления крепости, береговая и корабельная артиллерия. На рейде находились корабли порт-артурской эскадры. Правда, 2 (15) декабря их постигла невосполнимая утрата – погиб генерал Р. И. Кондратенко. Очевидцы так описывают это печальное событие:
«В семь часов Кондратенко простился с комендантом и выехал на передовые позиции. После недолгого пути он добрался до офицерского блиндажа одного из боевых участков… Отдохнув в блиндаже, Кондратенко пригласил командира участка отправиться на второй форт, чтобы там на месте, смотря по обстановке, принять нужные меры для дальнейшей защиты этого одного из главных для крепости фортов. Путь к нему был длинен и небезопасен. Ходы сообщения были неглубоки, мало защищали от пуль и осколков. У форта прибывших встретил комендант поручик Фролов, умный и храбрый офицер, прозванный солдатами Суворовым.
Медаль участнику Русско-японской войны.
Кондратенко и сопровождавшие его лица прошли в бетонный каземат, где жили офицеры. Началось совещание. Генерал расспрашивал защитников форта о боях за последние два дня, затем пригласил фельдфебеля, моряка с броненосца «Пересвет», который накануне с группой охотников, как ему донесли, произвел вылазку в неприятельскую сапу и, разрушив ее, обратил врагов в бегство. Когда фельдфебель прибыл, Кондратенко расцеловал героя и прицепил на грудь моряка боевой орден… После окончания доклада руководителя саперных работ Кондратенко заявил, что он хочет осмотреть состояние форта. Он и полковник-инженер Рашевский вышли и стали внимательно осматривать укрепления, а также подступы к форту. В это время очередной японский одиннадцатидюймовый снаряд разорвался слева от форта. Затем японцы открыли ружейный и пулеметный огонь. Прожекторный луч с Курганной батареи на мгновение осветил форт и исчез. Стало темнее, в отдалении захлопали взрывы. К небу понеслись ракеты.
Крест «Защитнику Порт-Артура».
Кондратенко вернулся в блиндаж. Шел десятый час. Среди наступившей на какой-то миг тишины послышался приближавшийся шум очередного вражеского снаряда. Кондратенко в это время работал с картой. Секунда, другая, удар – и потрясающий взрыв. Все смешалось: пыль, дым, грохот падающих камней, треск взрывающихся бомбочек, серо-бурые газы взрыва,
«Третьего дня, – записал в дневнике Колчак, – нас постигло большое несчастье – 11-дюймовый снаряд влетел в каземат форта № 2 в офицерское отделение… В числе убитых – генерал Кондратенко… Его потеря незаменима. Это был самый выдающийся защитник Артура». «Не думаю, чтобы крепость была сдана, если бы генерал Кондратенко не был убит, – писал английский корреспондент Норригаард. – Совместно с инженером-полковником Рашевским он составил план обороны, неутомимо работал днем и ночью над совершенствованием сооружений и улучшением укреплений. Вечно жизнерадостный, он постоянно бывал на позициях, где шел бой, руководя солдатами и ободряя их, разделял с ними тяжелые лишения, всегда готовый прийти на помощь и умело помешать наступлению японцев… Благодаря сильной воле, широким познаниям и большой личной храбрости он стал душой всей обороны» [7] .
7
Один из участников событий тех дней так излагает ход боев: «5 декабря второй форт взорван и после отчаянной, героической обороны очищен – из 350 защитников лишь 30 осталось в живых (японцев положено 800). 15 декабря взлетел на воздух третий форт. Линия фортов пала. Интервалы между ними – Китайская стенка – оставалась еще в наших руках. Однако 18 декабря японцы, взорвав промежуточные укрепления, утвердились на развалинах и открыли продольный огонь по Китайской стенке. Ее пришлось оставить… Войска отступили на третью и последнюю линию». История Русско-японской войны.
Назначенный начальником сухопутной обороны крепости генерал Фок проявил нерешительность и преступную нераспорядительность, что стало одной из основных причин падения 5 декабря второго, а 14 декабря третьего фортов. Обстановка резко ухудшилась. 16 декабря состоялось расширенное заседание Совета обороны. 19 присутствовавших на нем военных руководителей твердо заявили о продолжении активной обороны. Против продолжения обороны высказался полковник В. А. Рейс. Косвенно его позицию поддержали генералы Фок и Стессель. В этот день лейтенант Колчак сделал в дневнике следующую запись: «У нас много заболеваний цингой среди команды… не менее 30 процентов. Люди постоянно простужаются, не имея теплого обмундирования» [8] .
8
В соответствии с заключенной капитуляцией гарнизон в составе 23 000 человек (считая с больными) считался военнопленными. Японской стороне передавалось все боевое снаряжение, все имевшиеся запасы материальных ценностей. Офицеры могли вернуться в Россию, дав честное слово, что не будут участвовать в боевых действиях. Небольшая часть командного состава русской армии воспользовалась этим условием.
Всего же за время осады Порт-Артура его сухопутный гарнизон лишился 6634 человека убитыми, 24 146 человек были ранены и пропали без вести, 4000 умерли от ран и болезней. См.: Керсновский А. А. История русской армии. Т. 3. С. 93–94.
19 декабря после ожесточенного боя, продолжавшегося более девяти часов, японцы овладели Большим Орлиным гнездом. В итоге защитники Порт-Артура потеряли ряд ключевых укреплений. К тому же после падения Большого Орлиного гнезда генерал Фок приказал оставить еще державшиеся укрепления Восточного фронта. Тогда же он направил генералу Стесселю доклад с выводом о невозможности дальнейшего удержания общего фронта обороны. Начальник Квантунского укрепленного района, проявив малодушие, немедленно направил в штаб японской армии своего парламентера. Вечером следующего дня полковник Рейс по поручению генерала Стесселя [9] подписал акт о капитуляции. Тогда же по войскам укрепленного района был отдан последний приказ.
9
Материалы суда и следствия комиссии о сдаче Порт-Артура. РГВИА, ф. 801, оп. 112.
В исторической литературе встречаются различные оценки действий генерала Стесселя. Довольно оригинальна она в работе Керсновского. Он считает, что основная вина коменданта крепости не в ее сдаче врагу, а в его бездеятельности в ходе обороны Порт-Артура. «Упреки, исходившие от современников, – пишет он, – не могут показаться убедительными. Прежде всего генерал Стессель командовал не автоматами, а людьми. Физические и моральные силы этих живых людей достигли в декабре предела, поставленного им природой. Крепости к этому времени больше не существовало… Генерал Стессель, конечно, несет большую ответственность… за преждевременное отступление в крепостной район. Он должен был ввести в дело при Цзиньчжоу весь свой корпус, а не один только полк, армия Оку была бы разбита – и это отразилось бы на всем ходе войны в Маньчжурии. Упустив эту возможность в мае, он мог бы наверстать ее в июне – июле на Зеленых горах атакой и поражением слабой еще армии Ноги, что также имело бы громадные стратегические последствия. Но он предпочел «отсиживаться» и дожидаться ударов, а не бить самому… Другим промахом генерала Стесселя было то, что он не воспользовался ресурсами Ляодуна и не накопил путем реквизиции либо подрядов продовольственных запасов в крепости, чему весной представлялась полная возможность. Наконец, не следовало заключать капитуляции… Единственным выходом из положения, за исключением героического средства… является уничтожение всего, что можно уничтожить, взрыв верков и сдача» (С. 95–96).