Легендарный Корнилов. «Не человек, а стихия»
Шрифт:
23 января 1918 года в центре сосредоточения калединских сил в станице Каменской происходит съезд фронтовых казачьих полков и двух запасных полков. Попытка Каледина разогнать этот съезд закончилась неудачей. Посланный для этого 10-й казачий полк перешел на сторону большевиков. Съезд избрал Донской казачий Военно-революционный комитет во главе с бывшим урядником Подтелковым. Донской Ревком приступил к организации своих вооруженных сил, главкомом которых был назначен бывший есаул Герасимов.
Трудности сложившейся обстановки вынудили Каледина в очередной раз обратиться за помощью к руководству Добровольческой армии. 26 января он направил Алексееву и Корнилову телеграмму, приглашая их приехать в Новочеркасск на совещание, чтобы составить общий план военных действий на Дону. Но положение под Ростовом было настолько тяжелым,
Генерал Алексеев, спешно формировавший в Ростове новые белогвардейские части, 27 января послал с нарочным письмо главе французской военной миссии в Киев, умоляя французского генерала прикрыть это направление хотя бы одной дивизией чехословацкого корпуса, располагавшейся тогда в районе Киева и Полтавы. Стараясь убедить своего адресата, насколько серьезно положение и как необходима помощь, Алексеев доверительно раскрывал в письме свои планы: «Донская область, – писал он, – была избрана мною для формирования добровольческих армий как территория, достаточно обеспеченная хлебом и входящая в состав, казалось, очень сильного своими средствами и своими богатствами Юго-Восточного союза. Казалось, что эта мощная политическая организация защитит без труда свою самостоятельность от большевиков. Я предполагал, что при помощи казачества мы спокойно создадим новые прочные войска, необходимые для восстановления в России порядка и для усиления фронта. Я рассматривал Дон как базу для действий против большевиков…»
Алексеев наперед считал, что сами казаки не пойдут «для выполнения широкой государственной задачи водворения порядка в России», но верил в то, что, защищая свою территорию, они обеспечат безопасность формирования белогвардейских частей. Теперь он должен был признаться, что он ошибся и в этом. «Казачьи полки, возвращающиеся с фронта, находятся в полном нравственном разложении. Идеи большевизма нашли своих приверженцев среди широкой массы казаков. Они не желают сражаться даже для защиты собственной территории», будучи «глубоко убеждены, что большевизм направлен только против богатых классов, буржуазии и интеллигенции, а не против области…» В результате получилось так, что Добровольческая армия не успевала развернуть формирование и наладить боевую подготовку, как на нее, еще слабую числом, легла вся тяжесть защиты Донской области. Ей нельзя уйти и на Кубань, потому, что кубанские казаки тоже «нравственно разложились» и Кубань вообще не может служить выгодной базой для будущих действий; уход же туда Добровольческой армии надолго отсрочит «начало решительной борьбы с большевизмом для восстановления порядка на территории государства». А без помощи она тем не менее будет вынуждена покинуть, «к общему для России и союзников несчастью», важную в политическом и стратегическом отношении территорию Дона. Алексеев просил прикрыть самое опасное для Донской области направление – с запада, что позволило бы Добровольческой армии «нанести мощный удар большевизму в других направлениях и окончить местную борьбу в нашу пользу», а затем перейти к решению «широкой задачи». Упрашивая французского генерала как можно быстрее принять решение о переброске на Дон дивизии чехословацкого корпуса, Алексеев предугадывал катастрофические последствия отсрочки: «Через несколько дней вопрос может решиться бесповоротно не в пользу Дона и русских интересов вообще».
Письмо Алексеева не достигло адресата: курьер, который вез его в Киев, был перехвачен советскими войсками, и оно вскоре появилось в «Правде» и других газетах.
Смерть атамана
28 января Каледин в последний раз обратился к казакам с воззванием.
«Граждане казаки! Среди постигшей Дон разрухи, грозящей гибелью казачеству, я, ваш Войсковой атаман, обращаюсь к вам с призывом – может быть последним.
Вам должно быть известно, что на Дон идут войска из красногвардейцев, наемных солдат, латышей
Наши казачьи полки, расположенные в Донецком округе, подняли мятеж и в союзе с вторгшимися в Донецкий округ бандами красной гвардии и солдатами сделали нападение на отряд полковника Чернецова, направленный против красногвардейцев, и часть его уничтожили. После чего большинство полков, участников этого гнусного и подлого дела, рассеялись по хуторам, бросив свою артиллерию и разграбив полковые денежные суммы, лошадей и имущество.
В Усть-Медведицком округе вернувшиеся с фронта полки в союзе с бандой красногвардейцев из Царицына произвели полный разгром на линии железной дороги Царицыно – Себряково, прекратив всякую возможность снабжения хлебом и продовольствием Хоперский и Усть-Медведицкий округа. В слободе Михайловке, при станции Себряково, произвели избиение офицеров и администрации, причем погибло до 80 одних только офицеров.
Развал строевых частей достиг последнего предела и, например, в некоторых полках Донецкого округа удостоверены факты продажи казаками своих офицеров большевикам за денежное вознаграждение. Большинство из остатков уцелевших полевых частей отказываются выполнять боевые приказы по защите Донского края.
В таких обстоятельствах, – подчеркивал Каледин, – до завершения начатого переформирования полков с уменьшением их числа и оставлением на службе только четырех младших возрастов, Войсковое правительство, в силу необходимости, выполняя свой долг перед родным краем, вынуждено было прибегнуть к формированию добровольческих казачьих частей и, кроме того, принять предложение и других частей нашей области – главным образом, учащейся молодежи – для образования партизанских отрядов, усилиями этих последних частей и, главным образом, доблестной молодежи, беззаветно отдающей свою жизнь в борьбе с анархией и бандами большевиков, и поддерживается в настоящее время защита Дона, а также порядок в городах и на железных дорогах области. Ростов прикрывается частями особой Добровольческой организации.
Поставленная себе Войсковым правительством задача – довести управление областью до созыва и работы ближайшего Войскового Круга и Съезда неказачьего населения – выполняется указанными силами. Но их незначительное число и положение станет чрезвычайно опасным, если казаки не придут немедленно в составы добровольческих частей, формируемых Войсковым правительством.
Время не ждет, опасность близка, и если вам, казакам, дорога самостоятельность вашего управления и устройства, если вы не желаете видеть Новочеркасск в руках пришлых банд большевиков и их казачьих приспешников – изменников долгу перед Доном – то спешите на поддержку Войсковому правительству посылкой казаков-добровольцев в отряды.
В этом призыве у меня нет личных целей, ибо для меня атаманство – тяжелый долг. Я остаюсь на посту по глубокому убеждению необходимости сдать пост, при настоящих обстоятельствах, только перед Кругом. Войсковой атаман Каледин».
Ранним утром 29 января в Новочеркасск с фронта прибыл походный атаман А. М. Назаров. Несколько часов спустя Каледин собрал членов Войскового правительства и предложил ему раскрыть обстановку, сложившуюся на фронте за последние сутки. Назаров нарисовал совершенно безнадежную картину: противник в нескольких верстах от Новочеркасска, казаки сражаться с красногвардейцами не желают, фронт удерживает горсточка местной молодежи и две офицерские роты Добровольческой армии. Без существенной помощи спасти положение не представлялось возможным.
Выслушав доклад походного атамана, Каледин прочитал телеграмму, полученную ночью от генерала Корнилова из Ростова. В ней сообщалось, что Добровольческая армия, ввиду тяжелого положения и безнадежности дальнейшей борьбы на Дону, решила уходить на Кубань. Телеграмма заканчивалась просьбой немедленно снять из-под Новочеркасска сражавшиеся там офицерские роты и направить их в Ростов на воссоединение с главными силами Добровольческой армии.