Легенды авиаторов. Игровые сказки-2.
Шрифт:
и в ноябре он навязал итальянцам непривычную для них тактику боя на вертикалях.
— А как «итальянский истребитель» взаимодействовал с И-15? — спросил Билл Хопкинс.
— Вроде бы, они должны быть более-менее сходны.
— По большому счету, истребитель Розателли ни на кого из своих «ровесников» не
похож, — ответила Брунгильда. — Что до И-15, то C.R.32 превосходил его по скорости на
малых высотах, но уступал в горизонтальной маневренности. Зато И-15 был легче почти в
полтора раза,
радиус виража, выигрыш в скороподъемности... В общем, в ближнем маневренном бою на
горизонталях И-15 как будто выигрывал у C.R.32. Зато в пикировании C.R.32, куда более
тяжелый, разгонялся гораздо быстрее: это был самый обычный прием, которым
итальянские пилоты выходили из боя. И здесь И-15 за ними угнаться здесь не мог.
— А И-16? — ревниво поинтересовался Вася. — Мемуары некоторых из наших почитать
— так против И-16 в небе Испании вообще не было приема.
— Против любого самолета есть прием, — ответила Брунгильда. — Уж вам ли не знать!..
Республиканские пилоты, летавшие на И-16, описывали особенности боя с истребителем
Розателли. И-16 уступал ему в маневренности на горизонталях, но выигрывал в скорости
на всех высотах и в вертикальном маневре. От него C.R.32 в пикировании уйти уже не
мог. Зато у C.R.32 имелась значительная огневая мощь.
— Крупнокалиберные пулеметы «Бреда», — кивнул Вася.
— В боекомплект которых входили в том числе разрывные боеприпасы, — добавила
Брунгильда. — Но это преимущество можно было использовать только при стрельбе
сверху вниз — начальная скорость пули у этой системы была невысокой.
— Зато у И-16 пулеметы были по тем временам новые — ШКАСы, — сказал Вася.
— Зато их было всего два, — парировала Брунгильда. — Кроме того, C.R.32 при стрельбе
почти не раскачивался и, соответственно, стрелял более точно. Советским же
истребителям устойчивости не хватало, поэтому для хорошей стрельбы приходилось
подходить вплотную.
— Ладно, — насупился Вася. — Какие еще достоинства имелись у этого вашего
«итальянского истребителя»?
— Он вовсе не мой, а итальянский, — парировала Брунгильда. — Но вот еще информация
к размышлению: дальность полета у C.R.32 в полтора раза больше, чем у обоих советских
истребителей. Цельнометаллическая конструкция обеспечивала лучшую живучесть.
Однажды, например, C.R.32 столкнулся в воздухе с И-16. «Ишак» рухнул, а «Фиат»
вернулся на базу на честном слове и на трех крыльях. Зато у итальянцев не было
бронезащиты.
— Насколько я
самолетике, — заметил Вася. — И, кажется, в марте тридцать седьмого нам наконец
повезло: пятеро итальянцев заблудились в тумане и сели на республиканский аэродром
под Гвадалахарой. Пара ухитрились удрать, а три попали в руки противника. Советские
летчики, а затем специалисты исследовали эту машину и не нашли в ней ничего особенно
выдающегося.
— Я думаю, — вполне серьезно сказал Билл Хопкинс, — для того, чтобы выделывать
чудеса на итальянском самолете, действительно нужно быть итальянцем.
— Как бы там ни было, а «Чирри» были самым массовым типом самолета той войны, —
сказала Брунгильда. — К концу конфликта C.R.32 уже стремительно устаревал: немцы
запустили Bf.109, те же итальянцы — G.50 и C.200. К маю тридцать девятого выпуск
«итальянского истребителя» прекратили. Всего было построено более тысячи двухсот
самолетов.
— А во время Второй мировой? — поинтересовался Хопкинс.
— Последний регион их боевого применения — Эфиопия, — ответила Брунгильда. — До
апреля сорок первого. Хотя в Испании, где итальянцы оставили довольно много
самолетов, в качестве учебного C.R.32 летал до 1953 года. Это правда был очень хороший
биплан.
83. Аист
— Вам придется полетать на фиатовском бомбардировщике B.R.20, — сообщил майор
Штюльпнагель. — И мне не интересно, нравится он вам или нет, штаб-сержант.
Билл Хопкинс смотрел на «Карлсона» с кислым видом.
— Но почему, осмелюсь поинтересоваться, господин майор?
— Считайте это... как там выражается ваш друг младший лейтенант Василий?.. Считайте
это ответственным поручением, — величаво бросил Штюльпнагель. — Я понимаю и где-
то даже одобряю ваше стремление летать на самолетах новейшей конструкции, быстрых,
смертоносных и самоубийственных. Но мы не можем забывать о тридцатых.
— Еще бы, — тихонько пробурчал себе под нос Хопкинс, — ведь кое-кто в тридцатых так
и застрял.
— Вы что-то сказали, штаб-сержант? — осведомился «Карлсон».
— Совершенно ничего, — заверил его Билл Хопкинс.
Майор Штюльпнагель кивнул и пошел прочь. Уже издалека донесся его трубный глас,
распекающий кого-то из новичков.