Легенды авиаторов. Игровые сказки.

Мартьянов Андрей Леонидович

— Чепуха, мистер лейтенант, — отмахнулся штаб-сержант. — Вдобавок во вражескую команду попали несколько машин пятого левела, а Grumman F4F Wildcat конкурировать с «Мессершмиттом» или «Лавочкиным» способен только в случае исключительного мастерства пилота — все-таки авиация тогда развивалась стремительно и отдельные модели устаревали буквально за два-три года!..

— Несомненно, — подтвердил Вольф. — Может быть за одним исключением — Bf.109 разных модификаций оставался основным немецким истребителем во время всей войны, перевооружиться на реактивные самолеты времени не осталось...

— Правильно сказал: «разных модификаций», — кивнул Вася. —

У Германии исходно была отличная модель истребителя, которую можно было усовершенствовать на протяжении нескольких лет! А советским конструкторам потребовались огромные усилия, чтобы нащупать верную линию развития — предвоенные самолеты вроде «Ишачков» устарели безнадежно. Да взять хотя бы мой Ла-5, сколько с ним было мучений! Прежде всего, из-за перегрева двигателя М-82 и масляной системы!

— Но выход нашли, иначе эта машина никогда не поднялась бы в воздух, — ухмыльнувшись, подсказал Горыныч. — Причем выход очень оригинальный.

— Точно. Спас случай — на заводе случайно нашли забытый ящик, в котором находился новенький маслорадиатор с паспортом, причем с охлаждающей поверхностью раза в полтора больше, чем у того, что стоял на самолете. Показали конструктору Лавочкину, он определил, что это радиатор от мотора М-107 для КБ Яковлева... Лавочкин приказал вернуть радиатор, откуда взяли, но генерального обманули: кто-то отвлек Лавочкина, сказав, что звонят из Москвы, и тот ушел. Вызвали конструкторов, быстренько сняли эскизы, нашли подходящую болванку для выколотки обтекателя и ночью установили обтекатель на самолет. Через день или два самолет был готов. Внешне он остался почти таким же, как и прежде, но чуть подросла бородка маслорадиатора под двигателем, сверху по капоту прошел воздухозаборник, из вооружения оставили только две пушки...

— А что сказал Яковлев? — поинтересовался вахмистр.

— История умалчивает. Наверное, просто никто не заметил таинственного исчезновения одного радиатора. Опять же, штопор на прототипе Ла-5 делать было нельзя. Никаких противоштопорных устройств нет. Испытатели оказались людьми смелыми — не смотря на категорический запрет Лавочкина, договорились между собой все-таки провести испытания... И тоже не без приключений: начальник КБ внезапно объявился на аэродроме и перепугался до полусмерти, увидев, что вытворяют на недоработанном Ла-5 пилоты: летчик сделал виток, вышел нормально, сделал два витка, машина слушается, выходит без запаздываний... Тут же подписали заключение комиссии: «штопорит» Ла-5 идеально, а кто бы мог подумать!

— Любопытно, — заметил Хопкинс. — У нас в Штатах за такое могли в лучшем случае уволить.

— Советскому Союзу немедленно требовался истребитель, способный противостоять Bf.109, — парировал Вася. — Тут не до бесконечных согласований. Лавочкин сразу отправился в Москву и представил самолет Сталину. Верховный одобрил, после чего Ла-5 и запустили в серийное производство, в войска он начал поступать уже в сентябре 1942 года, тогда как первый полет со «случайно найденным» масляным радиатором машина совершила 3 мая. Условия военного времени!

— Сильно, — кивнул Вольф. — Никакой бюрократии, как в Германии: тот же несчастный Me.262 утверждали по разным ведомствам несколько лет!

— Бюрократия, не в последнюю очередь, Третий Рейх и погубила, — сказал младший лейтенант. — Такой чудовищной волокиты

как у вас, в природе существовать не должно. Детские болезни у Ла-5, разумеется, были и в избытке — куда без них. Но устранялись они быстро и без проволочек: ломалось шасси хвостовой опоры, выгорали выхлопные патрубки, подтекало масло и топливо... Дебют Ла-5 состоялся в августе 1942 на Сталинградском направлении, причем летчики Люфтваффе приняли его за модификацию почти исчезнувшего И-16, в немецкой терминологии «Ратте», «Крыса», отчего Ла-5 получил у противника название «Нойе Ратте». Советский ас Иван Кожедуб в 1943 году воевал на Ла-5 и довел личный счет до сорока пяти сбитых машин...

— Very good, — понимающе кивнул штаб-сержант. — И до какого года Ла-5 продержался в небе?

— С производства сняли в 1944-м. Как и было сказано, при стремительном развитии техники в военное время, модели быстро устаревали, его заменил Ла-7. Но в деле завоевания господства в воздухе Ла-5 свою функцию выполнил, особенно во время сражения на Курской дуге, существенно превосходя новый германский Fw.190A, хотя и уступая по некоторым показателям более продвинутой модификации «Худых» — Bf.109G «Густав»...

— Приятная машинка, — удовлетворенно пророкотал Горыныч. — Вот что, господа-товарищи, доедайте и закругляйтесь: Василий, надо бы кое-что проверить...

— Что проверить? — насторожился Вася.

— Отправляемся в тренировочный бой. Вот и поглядим, как моя «аэродинамика трамвая», по словам герра вахмистра, посоперничает с Ла-5.

— Спятил?

— Ну почему же? — Горыныч прикрыл векам золотистые глаза. — У драконов тоже есть свои приемы пилотажа... И не надо мне говорить о том, что майор Штюльпнагель заругается! Мы летим не в рандомный бой, а в частный! Только условие: никаких пулеметов или ШКАСов. Больше не хочу пули из чешуи выкусывать! Праздник же на носу! Полетаем?

— Черт с тобой, полетаем. Но и с моей стороны условие — никаких таранов и файрболов из пасти! Усек?

07. Небесный тихоход

— Ну надо же, кто пожаловал! — Вася помахал рукой высунувшемуся из командирского люка «Леопарда» Гансу Шмульке. — Каким ветром занесло к нам на аэродром?

— Попутным, — унтер-офицер вылез из крошечного танка и спрыгнул на бетонку. — Как обычно, как обычно: курьерская миссия, забросить в штаб авиакрыла техническую документацию из центра разработки. Будто у «Варгейминга» своих менеджеров мало, нас гоняют! Как обстановка?..

— Деловая, — ответил Вася. — Летаем-учимся. Сейчас перерыв в полетах, потом смена регламента — берем третий уровень и снова в воздух.

— Романтика, — Ганс Шмульке только руками развел. — Не то что у нас — сажа, копоть, олени в рандомных боях и мадам Ротвейлер, которая жмется из-за каждой серебряшки! Подождешь минутку? Сбегаю в штаб, отдам бумаги, а там можно и поболтать...

Пока герр унтер-офицер отсутствовал, из-за ангара показался Горыныч, впряженный постромками в Focke-Wulf Fw.57 — змей вполне уверенно тащил за собой тяжелый самолет тихонько мурлыкая под нос «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью...».