Легенды авиаторов. Исторические рассказы
Шрифт:
задач, сколько романами с офицерами. Ну и конечно же шпиономания. В русской армии
во всех, кто хоть как-то был связан с Германией, видели германских шпионов. Даже
императрицу в этом обвиняли. А Шаховская несколько лет жила в Германии, училась там!
Ее арестовали уже через месяц и приговорили к расстрелу.
— Это позорная смерть, особенно если обвинение несправедливое, — нахмурился Хирата.
— Вы забываете, господин капитан, о том, что Шаховская была близка с
Распутиным, а через него — с царской семьей. Николай II помиловал ее, и она была
заключена в крепость.
— Но в России произошла революция, которая все поставила — как это говорят? — с ног
на голову, — заметил Хирата.
— Именно. Шаховская была освобождена большевиками как узница царского режима.
Одно время она работала в Гатчинском дворце, который превратили в музей. Вроде бы
там произошла кража. Сейчас трудно во всем разобраться, ведь прошло столько лет, а
участники тщательно замели следы... Известно, что какие-то ценности из этого дворца
продавали за рубеж, но вот кто это делал и по чьему указанию? Это было очень темное
время.
— Шаховская больше не летала? — спросил Хирата. — И не влюблялась?
— Насчет любви ничего сказать не могу, а вот полеты для Шаховской точно закончились.
Она поступила на службу в ЧК, сначала в Петрограде. Потом ее переправили в Киев. И
вот в Киеве она была застрелена — в двадцатом году. Ей был тридцать один год.
— Расстреляна? — переспросил Хирата.
— Нет, именно застрелена, — пояснила Брунгильда. — В перестрелке. Одни говорят, что
Шаховская была пьяна, другие — что она находилась под действием наркотиков. Кокаин
был тогда модным увлечением, так что вполне может быть... История неясная — как и все
в жизни и смерти Шаховской. Мне кажется, — прибавила Брунгильда с какой-то
несвойственной ей застенчивостью, — что единственным ярким, светлым пятном в жизни
Шаховской была ее служба в качестве военного летчика. Те несколько дней, когда она
летала над линией фронта и помогала батареям корректировать огонь. Она такая красивая
в военной форме!
Капитан Хирата долго молчал, обдумывая услышанное.
Наконец он произнес:
— Военная форма, как и кимоно, очень идет по-настоящему красивым людям.
Он поклонился Брунгильде и ушел. Она долго смотрела ему вслед, раздумывая: что,
собственно, он хотел сказать последней фразой? Может быть, он признал правоту
Брунгильды? Хорошо бы так!
14. Элегантный испанский неудачник
20 апреля 1935 года, Берлин
Гитлер чувствовал
партайгеноссе Геринг! В парадном строю над фюрером, стоявшим на трибуне в
окружении ликующей толпы, пронеслась эскадрилья «Хорст Вессель», сформированная
всего несколько дней назад. Какие незабываемые воспоминания навеяло это имя! И какое
прекрасное будущее Германии сулят эти самолеты!
Для полного оснащения эскадрильи серийных машин не хватило, поэтому для парада
были использованы все самолеты, какие нашлись. И в том числе были представлены He.51
— в своем роде новинка.
«В своем роде» — потому что профессор Хейнкель давно уже работал над подобным
самолетом — одноместным бипланом. Еще в тридцатом был создан первый — HD-37. Он
экспортировался в Советский Союз и даже выпускался там по лицензии. Хейнкель
работал медленно, последовательно, упорно, совершенствуя свое детище.
Дело сдвинулось, а детище обрело новые — элегантные и чистые очертания, — когда к
Хейнкелю поступили на работу братья Гюнтер, эстет Вальтер и гениальный математик
Зигфрид. Да, именно элегантность. И прочность. Визитная карточка самолетов Хейнкеля.
Все самолеты, разумеется, получили гражданскую регистрацию. В том числе и самый
новый из них — He.51. Германия не имела права наращивать военную мощь своей
авиации.
Испытания проходили в Деберице, на аэродроме, который принадлежал воздушно-
спортивному союзу. Фюреру не сообщали, что пилоты были недовольны новым
самолетом. He.51 не прощал ошибок, летал быстрее привычного, но слушался хуже.
Летчик-испытатель Ганс Лютов наслышан был о капризном нраве He.51. Храбрец, как и
подобает германцу и летчику, он принял новую машину как вызов.
И He.51 оправдал все слухи, ходившие о самолете Хейнкеля. С легкостью входил в крен,
развивал слишком высокую скорость при пикировании.
И наконец, заходя на посадку, ас не удержал биплан и уронил его — с высоты в десять
метров. Самолет совершил серию изумительных по нелепости козлиных прыжков, снес
шасси и перевернулся в канаве.
Лютов повис вниз головой. Он остался жив — благодаря прочной конструкции фюзеляжа,
— но пребывал в дикой ярости.
— На этом невозможно летать! — кричал он, едва выбравшись из самолета.
Министерство авиации решило провести собственное расследование. Лютов был в своем
гневе на He.51 отнюдь не одинок: аварий случалось много.
— В авариях виноваты ошибки пилотирования! — таков был вывод комиссии.