Легенды авиаторов. Исторические рассказы
Шрифт:
Разрешите лететь? Хочу сам проверить корабль в полете при изменении нагрузки. Все-
таки разница в 160 килограммов...
— Разрешаю, — сказал Никольской.
«Муромец» поднялся.
Набрал две тысячи метров. Вот и полигон — пора сбрасывать... Но бомба не оторвалась
— зависла.
Садиться — невозможно: бомба разорвется. Кудрин сделан несколько кругов над
полигоном. Но каждая попытка оканчивалась неудачей — бомба висела.
— Ребята, бросайте! — крикнул Кудрин. — Что хотите
Товарищ Лилиенфельд, который должен был сбрасывать бомбу, подозвал механика,
чтобы тот держал его за ноги. Лег на пол, высунулся в бомбовый люк и отцепил наконец
бомбу.
В это время самолет летел близ железной дороги. Бомба разорвалась в пятидесяти метрах
от насыпи.
— Под арест пойду, — прошептал Лилиенфельд, закрывая глаза.
...Обошлось.
Самолет опустился на вспаханную полосу почти на самом берегу реки.
Колеса погрузились в мягкий грунт, корабль остановился, хвост задрало в небо, шасси
подломились, и винты еще работавших моторов разлетелись в щепки.
Это был последний из летавших «Муромцев». Его гибель поставила точку на истории
воздушной Эскадры.
33. Бристольский щголь
15 сентября 1940 года, Лондон
Газета лежала на столе, обращенная передовицей вверх.
«Гитлер знает, что ему придется либо разгромить нас на Британских островах, либо
проиграть войну. Если мы сумеем выстоять в этой борьбе, вся Европа может стать
свободной... Поэтому давайте приложим все наши усилия и постараемся так выполнить
свой долг перед людьми, чтобы они через тысячу лет, если столько времени
просуществует Британская империя и ее содружество наций, сказали: «Это был их самый
высший подвиг».
Таков был призыв премьер-министра Англии.
И эти слова не прозвучали впустую. Особенно когда начались бомбежки.
Германские бомбы падали на Лондон, систематически разрушая столицу — одну из самых
крупных целей в Европе.
— Насколько я понял, — медленно говорил Уинстон Черчилль, — во время ночных
налетов немецкой авиации на Лондон, нацистам приходится опасаться исключительно
нашей зенитной артиллерии. — Он сделал паузу. — Каким количеством орудий мы
располагаем?
Командующий Истребительным командованием главный маршал авиации Хью Даудинг
кашлянул:
— Насколько я понимаю, именно на Истребительное командование
ответственная сейчас задача: организация противовоздушной обороны Англии.
— Гхм, — высказался Черчилль и замолчал.
Даудинг продолжил с истинно британской невозмутимостью:
— Во время первого массированного налета на Лондон в ночь на 8 сентября столицу
прикрывало девяносто два тяжелых зенитных орудия.
— Гхм! — повторил Черчилль.
— Их действия были признаны малоэффективными, — сказал Даудинг. — Поэтому в
течение следующих двух дней количество тяжелых зенитных орудий в системе ПВО
Лондона было увеличено в два с лишним раза.
— И что же, эффективность повысилась? — осведомился Черчилль. Он был в ярости, но
разглядеть это можно было лишь по тому, как разгорался огонек его сигары.
— Существующие на данный момент методы управления зенитным огнем не могут
обеспечить...
— Гхм! — в третий раз кашлянул Черчилль.
— Зенитчикам дали полную свободу действий, — сдался Даудинг. — Лупили как попало,
извели кучу боеприпасов, но ни единого бомбардировщика не сбили.
— А немцы? — спросил начальник штаба английских ВВС Ньюолл. Он симпатизировал
Даудингу.
— Немцы, — протянул Даудинг, — они поняли, что мы активизировались. Вряд ли им это
понравилось. Они стали летать на большей высоте — следовательно, прицельность их
бомбометания снизилась. А некоторые вообще поворачивали обратно, не достигнув цели.
— Охарактеризуйте, — потребовал Черчилль.
Ньюолл характерно двинул бровями. Должности главнокомандующего ВВС в Англии не
существовало, его обязанности исполнял начальник штаба. На Ньюолле лежала вся
ответственность. Он заметно нервничал.
— Все налеты немцы производят значительными силами, — после паузы снова заговорил
Даудинг. — Сбрасывают не менее десяти тонн фугасных бомб. Плохая погода иногда
снижает активность противника. Налет длится несколько часов, осуществляется силами
приблизительно двухсот-трехсот самолетов.
— Выводы? — спросил Ньюолл.
Черчилль устремил взор на него:
— А ваши?
— Первоначально мы пытались усовершенствовать ПВО установкой воздушных мин.
Создавали завесы из мин, которые подвешивали к тросам свободных аэростатов,
запускаемых вдоль маршрута полета немецких самолетов.
— Плохой вариант, — заметил Черчилль.
— Согласен, — кивнул Даудинг. Он снова взял инициативу беседы на себя. — Мы также
испытываем прожектор, установленный на самолете с радиолокационным прицелом.
Задача — осветить цель для другого атакующего самолета. Но взаимодействие двух