Легенды Безымянного Мира. Пепел
Шрифт:
— Неправда, — пробурчал Эш. — Просто ветер многое забыл и мне пришлось подшить плащ.
— Ну парить-то ты не можешь! — сквозь смех продавила Березка.
— Еще как могу! — воскликнул житель цветочного луга. — Смотрите!
Эш воткнул посох в землю и схватил края плаща. Как-то комично согнувшись, пародируя птицу, он начал размахивать руками и смешно ухать, носясь по всей поляне и иногда подпрыгивая и кувыркаясь через спину.
Ребята заходились в хохоте, и никто так и не заметил, как трава в месте, где стоял посох, начала жахнуть и чернеть, будто сгорая изнутри.
— Ладно, — пропыхтела Мери, утиравшая
Эш, устало вздохнув, вытащил из земли посох, ногой разметал сожженную траву и принял боевую позицию волшебника, схватив оружие двумя руками и выставив его вперед. Для Пепла это был вовсе не бой, а тяжелая постановка глупого спектакля. Когда Лари вновь замахнулся своим прутом, волшебник вспомнил как сражался в первый раз и как это сражение изменило его судьбу.
Газранган сидел на троне, размышляя о чем-то своем. Наверное, это «что-то свое» касалось неких государственных дел, заговоров, интриг, экономики и прочих проблем, которые приходят в тот же самый момент, когда на голову ложится золотая корона. Впрочем, никто не мог сказать точно, о чем думает молодой мужчина в расцвете сил, лишь недавно женившийся на первой красавице трех королевств.
— Мессир, — в Малый Тронный зал заглянул камердинер. — Его магичество первый Архимаг прибыл.
— Спасибо, — кивнул король, считавший, что вежливость со слугами — вернейшая политика. — Будь любезен, пригласи его зайти.
— Сей момент, мессир.
Камердинер, щелкнув каблуками своих блестящих, черных туфель, скрылся за дверьми. Спустя мгновение через них прошел человек весьма необычного вида. На голове у него красовалась красная тюбетейка, из одежды наличествовала лишь лиловая роба с оборками на рукавах, а в руках он держал длинный посох из белого дерева.
— Мессир, — поклонился первый придворный Архимаг.
— Проходи Артур, — король, привстав, приветствовал человека, веселившего его в детстве различными фокусами. — Как твоя спина?
Архимаг прошел к трону и сел рядом с королем — такой почести были удостоены немногие. Впрочем, именно для таких немногих рядом с двумя тронами красовались резные табуретки из черного дерева — самой дорогой древесины на известных картографам землях безымянного мира.
— Как и положено в моем возрасте — ноет, — улыбнулся Артур, поглаживая длинную, серебряную бороду, доходившую шестифутовому магу до пояса.
— Может возьмешь отпуск? — подмигнул король, что совсем не соответствовало его высочайшему положению.
— Что бы вы, Ваше Величество, наводнили дворец балаганными фокусниками? Никогда в жизни!
— Я так и знал, — якобы разочарованно вздохнул Газранган. — Ты никогда не любил цирк.
— Зато вы его просто обожаете. Благо, это увлечение разделяет ваша прекрасная жена.
— Это да, — и тут король, с присущей ему строгостью, резко перешел к делу. — Но я позвал тебя по другому поводу.
— Я в вашем распоряжении, мессир.
— Артур, полгода назад я попросил тебя взять в обучение одного юношу.
Лицо Архимага мигом помрачнело, а уголки губ задрожали в негодовании. Это просьба стала для престарелого магика самым тяжелым испытанием за всю его жизнь.
— Все
— Сегодня я бы хотел узнать, каковы его успехи в нелегком деле волшебства.
— Они, без всяких сомнений, поражают, мой король. Еще не доводилось мне видеть адепта поглощающего знания с подобной скоростью. За эти неполные полгода, еще до первого снега, он овладел двумя формами огненной магии и постиг тайные знания почти семидесяти Слов. Даже вспоминая себя в его годы, я не мог похвастаться таким талантом. Поистине, мессир, вы привели во дворец великого гения волшебства.
Газранган, слушая хвалебные речи, кивал, думая, как вы уже поняли — о чем-то своем.
— Я рад это слышать, господин первый Архимаг. Но что вы скажете об Эше, не как о ученике, а как о человеке?
Тут лицо старика покраснело, а в глазах заиграли стальные отсветы.
— Чудовище! — воскликнул он. — Сущий дьявол! Все это время я следил за его обучением. Смотрел на то как первые рыцари обучают его ездить на лошадях, на то как камердинеры учат пользоваться столовыми приборами, на то как писари дают ему возможность познать грамоту, историки — прочесть древние трактаты. Наблюдал за тем, как десятки учителей, нанятых вами, загружают его разум невероятным количеством информации и навыков! Но за все это время, я не видел ни одной эмоции на лице Эша! Он не выказывает ни сострадания, ни гнева, ни ярости, ни жалости, ни любви, ни ненависти. Ему безразлично, если на его глазах убьют любое живое существо, если изнасилуют женщину или порубят на куски грудного ребенка! Он не знает, что такое страх, зависть, похоть, желание, мечты! Такое впечатление, что это просто ожившая скульптура гениального творца! Пустая оболочка, наделенная разумом небывалой остроты. Мессир, пока не поздно, изгоните из дворца этого демона!
— Ты уверен в своих словах?
— Я готов ответить за них головой! — глаза Артура пылали яростным пламенем, что. Безусловно, лишь подтверждало его искренность. — Даже более, на свои речи я могу поставить мою любимую шапку!
Газранган попытался не прыснуть, скрыв смех за внезапным приступом икоты. Удивительно, но Архимаг ценил тюбетейку больше жизни. Но, как бы то ни было, каждому великому магику полагаются свои причуды и закидоны.
Король, властным, отточенным жестом дернул за шнур и в тот же миг в малый Тронный зал вновь просунулся камердинер.
— Позовите сюда баронета Безымянного.
— Сей момент, мессир, — и снова щелкнув каблуками, камердинер исчез, спеша выполнить приказ.
Эш сидел на балконе в своих покоях. Они, по мнению начинающего волшебника, были слишком большими. От дверей до панорамных окон требовалось пройти почти двадцать футов белого мрамора, а кровать, стоявшая у восточной стены, по размерам выигрывала у горницы в доме баронета.
Теперь Эш не просто отшельник, а самый настоящий баронет Безымянный. Правда у него не было ни земель, ни денег, ни даже наследия — титул принадлежал лишь ему и не передался бы детям. Впрочем, это не очень волновало красивого юношу, который в данный момент читал сборник старых легенд. Они нравились ему куда больше, нежели заунывные лекции историков и летописцев, но раз король сказал учись — надо учиться. Да и сам Эш был не против постичь даже столь бесполезные, по его мнению, науки как История или Этикет.