Легенды доблестных времен
Шрифт:
– Мой друг, так вы действительно поэт? – восхитился сэр Вальтасар.
– Сборник моих лирических хокку «Собака в облаках» широко известен в моей стране истинным любителям поэтического жанра, – скромно потупив глаза, признался Комуто.
– «Собака в облаках»?!! – Сэр Бонифаций задумчиво теребил ус. – Полагаю, здесь имеется в виду убитый кровный враг?
– Ну что вы, – рассмеялся самурай, – конечно же, нет. Стихи моего знаменитого сборника посвящены исключительно любви! Сейчас я прочту вам что-нибудь на выбор… к примеру, это…
Твой– Гм… красиво, но непонятно… – был вынужден признать сэр Вальтасар. – Мне определённо нравится! Такое… необычное построение слога. Однако смысл… боюсь, он ускользает от меня.
– Я поясню, – терпеливо кивнул Комуто. – В каждой строчке здесь скрыта аллегория. Священный свет – это моя любовь, озаряющая ту женщину, к которой я был неравнодушен в момент написания хокку.
– Ну а что означает кукушка?
– Тщетность земного бытия! Последняя строчка говорит о том, как мало времени нам отведено быть вместе, ибо жизнь быстротечна и мы вряд ли успеем сполна насладиться нашей неземной любовью.
– Эта ваша возлюбленная… которой вы посвятили свои строки… – вмешался в высокую беседу многоопытный в любовных делах сэр Дорвальд. – Она была смертельно больна?
– Нет, что вы, она была женщиной лёгкого поведения. Наутро мы расстались, и я больше никогда её не видел.
– Порою лучше не знать всех подробностей написания того или иного стихотворения! – огорчился сэр Вальтасар.
– Да-а-а-а… – согласился с ним сэр Гэвин. – Реалии обыденной жизни всё опошляют. Но именно так и рождаются гениальные бессмертные творения!
– Скукотища! – сварливо донеслось из седельной сумки сэра Бонифация. – Посмотрите на себя! Чем вы занимаетесь? Чистейшим словоблудием, вместо того чтобы выхватить мечи и устроить в этом вшивом городишке кровавую сечу! Право же, в былые времена с вами путешествовалось веселее.
– Стареем! – грустно усмехнулся сэр Бонифаций. – Становимся излишне сентиментальными.
Как оказалось, в королевский дворец не так-то и просто было попасть. Стража у ворот дежурила совершенно озверевшая, пуская внутрь только «родственников» покойного короля, которые предъявляли грамоты, удостоверяющие их личности.
– Как же мы пройдём внутрь? – Спешившись, сэр Гэвин опасливо вглядывался в перекошенные свекольные лица стражников. – Вон тот, со шрамом через всю щеку, кажется мне наиболее доброжелательным. Вы так не считаете, господа?
– Я, конечно, легко смогу пройти, – пробормотал озадаченный неожиданным препятствием Туоми, – продемонстрировав им письмо короля. Но у меня одного нет даже малейшего шанса отстоять справедливость, ибо против выступят самые отпетые самозванцы Лапландии.
– М-да, задачка, чтоб мне лопнуть! – ударил себя кулаком в блестящую грудь сэр Дорвальд.
– Дьявольщина! – согласился с ним сэр Бонифаций и, грозно насупившись, пошёл на ближайшего стражника.
– Постойте! – воскликнул мудрый Комуто. – Там, где не поможет грубая
И произнеся странные слова на древнем языке, самурай извлёк из левого рукава несколько бамбуковых свитков.
– Это ваши временные свидетельства, друзья, разбирайте!!!
С Туоми, как и предполагалось, никаких проблем на входе не возникло.
Сэр Гэвин прошёл во дворец лапландских королей как внучатый племянник усопшего. Сэр Бонифаций значился «братом сестры по отцовской линии троюродного деверя». Сэр Дорвальд оказался «любимым пасынком двоюродного племянника». Сэр Нэвил сошёл за того самого «троюродного деверя», братом сестры которого по отцовской линии был сэр Бонифаций. Ну а в бумаге сэра Вальтасара значилось просто и однозначно «сестра».
Тут у входа во дворец произошла временная заминка.
– А что это у вас усы такие длинные? – подозрительно рассматривая благородного рыцаря, гаденько поинтересовался один из стражников.
– Ну, я… – замялся сэр Вальтасар. – Это настоящее проклятие для нашего женского рода, из-за них, окаянных, меня никто не хочет брать замуж. Может быть, вы, солдатики, согласитесь согревать меня по очереди холодными лапландскими ночами?
Бравых стражников перекосило.
– Проходи, не задерживай других!
Так благодаря природной смекалке и находчивости неразлучные друзья оказались в королевском дворце.
Глава третья
– А эти лапландцы ничего, головастые ребята! – восхищённо проговорил сэр Бонифаций, любуясь могучими стенами обители карельских монархов.
При желании королевский дворец можно было превратить в считанные минуты в неприступную крепость.
Широкий заполненный водой ров, перекидной мост, опускаемая решётка, бойницы, башни для арбалетчиков… настоящая цитадель верховной власти.
– Я однажды бывал тут, – мечтательно улыбнулся Туоми, – в раннем детстве, когда моя маменька представляла меня королю!
Вопреки ожиданиям длинные коридоры с высокими расписанными героическими сюжетами потолками оказались пусты.
– Все в тронном зале! – пояснил гомункулус, торжественно болтающийся под мышкой у сэра Бонифация. – Эй, дубина, полегче, не то меня стошнит… Угадай, кому после этого придётся чистить мою колбу?
– Будешь плавать в собственной дряни, пока не издохнешь! – невозмутимо парировал сэр Бонифаций.
– Я бессмертен, или ты уже забыл? – дьявольски расхохотался Йорик.
– В таком случае твои муки будут длиться вечно!
– Дорогой Туоми… – Сэр Нэвил, запрокинув голову, во все глаза рассматривал занимательные исторические фрески. – Что за сцены изображены на этих прекрасных потолках?
– О-о-о-о… – В предвкушении экскурса в дебри народной мифологии Вяминен закатил глаза. – Перед вами фрагменты из знаменитого лапландского эпоса «Калевала». Вот, например, сцена из восемнадцатой руны: великий герой Вяйнямёйнен плывёт на своей лодке свататься к красавице из далёких северных земель. На следующей картине красавица отказывает герою в крайне категоричной форме.