Легенды и мифы Ирландии

Кэртин Джеремия

Ши ан Ганнон и Груагач Гейр

Ши ан Ганнон^{12} родился утром, имя получил в полдень, а уже вечером пришел просить у короля Эрина руки его дочери.

– Я отдам тебе в жены мою дочь, – сказал король Эрина, – но с одним условием. Ты получишь ее только в том случае, если сумеешь узнать и рассказать мне, почему перестал смеяться Груагач Гейр^{13}, который, сколько я помню, всегда смеялся так, что его смех разносился по всему свету. В саду

за моим замком врыты двенадцать железных кольев. На одиннадцати из них головы королевских сыновей, которые приходили просить руки моей дочери, и все они старались узнать, почему перестал смеяться Груагач Гейр. Ни одному из них это не удалось. Всем им я отрубал головы, когда они возвращались ни с чем, и, возможно, твоя голова тоже окажется на двенадцатом колу! Обещаю, что сделаю то же, что сделал с одиннадцатью королевскими сыновьями, если ты не расскажешь мне, что заставило Груагача перестать смеяться!

Ши ан Ганнон промолчал. Он покинул короля и отправился выяснять, почему замолчал Груагач.

Весь день он одним шагом пересекал долины, одним прыжком перепрыгивал холмы, а вечером подошел к дому. Хозяин дома поинтересовался, кто он такой.

– Молодой человек, ищущий работу, – ответил он.

– Прекрасно! Я как раз собирался завтра искать человека, который присматривал бы за моими коровами. Если ты согласишься работать на меня, то лучшего места не найдешь! Ты получишь самую лучшую на свете еду и мягкую постель!

Ши ан Ганнон согласился и поужинал.

– Я Груагач Гейр, – накормив нового работника, представился хозяин. – Теперь, когда ты нанялся ко мне на работу и поужинал, иди ложись спать на шелковую постель!

Следующим утром Груагач приказал Ши ан Ганнону:

– Иди отвяжи пять моих золотых коров и безрогого быка и отведи их на пастбище; только смотри, чтобы они не подходили близко к земле великана.

Новый пастух повел коров на пастбище, и те сразу же устремились к земле великана, заросшей деревьями и окруженной высокой стеной. Ши ан Ганнон подошел к стене, уперся в нее спиной и выломал огромный кусок. Потом зашел внутрь, выломал еще один огромный кусок и завел на землю великана пять золотых коров и безрогого быка.

Потом он залез на яблоню, наелся сладких яблок, а кислые скормил животным Груагача Гейра.

Вскоре из леса послышался скрип гнущихся молодых деревьев и хруст старых сучьев. Оглядевшись, пастух увидел пятиглавого великана, который пробирался сквозь чащу. Вскоре он уже стоял перед Ши ан Ганноном.

– Бедное ничтожное создание! – воскликнул великан. – Как у тебя хватило наглости заходить на мою землю и беспокоить меня? В один прием мне тебя не съесть, но уж в два удастся наверняка! Я просто разорву тебя на части!

– Грязная скотина! – выходя из-за дерева, обругал его пастух. – Плевать я на тебя хотел!

Они пошли друг на друга, и шум их драки доносился до самых отдаленных уголков королевства.

Они боролись до вечера, и великан стал побеждать. И тут пастух подумал, что, если великан его убьет, отец с матерью никогда его не найдут и он никогда не получит в жены дочь короля Эрина. Вспомнив

об этом, пастух собрался с духом, прыгнул на великана, толкнул что было сил, поставил его на колени и принялся колотить по спине и плечам.

– Наконец-то я тебя победил, теперь тебе конец! – воскликнул пастух.

С этими словами он выхватил нож, отрубил великану все пять голов и, вырезав из них языки, бросил их через стену.

После ужина пастух, пребывая в глубокой задумчивости, не стал разговаривать с хозяином, а отправился спать на шелковой постели.

На следующее утро после завтрака Ши ан Ганнон вышел из дома и снова погнал стадо к высокой стене, но подальше, чем вчера. Он прислонился спиной к стене и выдавил из нее большой кусок, а затем залез в лес великана и тем же способом выдавил кусок еще больше первого.

После этого он впустил за стену пять золотых коров и безрогого быка и, забравшись на дерево, сам поел сладких яблок, а кислые скормил животным.

А в это же время к дочери короля Эрина посватался сын короля Тизеана^{14}, и тот поставил ему то же условие, что и Ши ан Ганнону: узнать, почему перестал смеяться Груагач. Как раз тогда, когда пастух во второй раз заводил скот на землю великана, принц Тизеана подошел к высокой стене, пролез в лаз, проделанный пастухом, и нашел в траве пять отрубленных голов великана. Схватив их, он помчался обратно к королю Эрина и положил их перед ним.

– О, да ты хорошо поработал! – похвалил король. – Ты завоевал одну треть моей дочери.

Вскоре после того, как пастух начал есть сладкие яблоки, а сын короля Тизеана сбежал с пятью головами, раздался громкий шум гнущихся молодых деревец и ломающихся старых сучьев. Вскоре пастух увидел перед собой еще большего великана, чем тот, которого он убил вчера.

– Ах ты, жалкий негодяй! – воскликнул великан. – Кто позволил тебе ступить на мою землю?

– Грязная скотина! – ответил пастух. – Плевать я хотел на твое позволение!

С этими словами он спрыгнул с дерева прямо на великана.

Битва была еще более ожесточенной, чем первая; но к вечеру, когда силы стали изменять пастуху, он вспомнил, что, если падет в битве, ни отец, ни мать никогда больше его не увидят и он не получит дочери короля Эрина.

Эта мысль придала ему сил; вскочив, пастух поймал великана, одним ударом поставил его на колени, второй удар нанес в спину, третий по плечам, отрубил ему все пять голов, бросил их через стену, предварительно вырвав из них и положив в карман языки.

Оставив на месте сражения тело великана, пастух пригнал скот домой. Груагачу пришлось немало похлопотать, чтобы разыскать посуду для молока пяти золотых коров.

После ужина пастух, не сказав ни слова, лег спать.

На следующее утро он зашел еще дальше и снова подошел к зеленому лесу и крепкой стене. Прислонившись к стене спиной, он выдавил из нее огромный кусок и, войдя внутрь, выдавил еще один кусок. Затем он загнал за стену пять золотых коров и безрогого быка, поел сладких яблок, а кислые скормил животным.