Легенды и предания Шотландии
Шрифт:
Группа шотландских горцев весь день убирала урожай на этом поле. Они были заняты работой, когда со стороны реки донесся голос: «Еще час, и человек придет». Понятно, что, оглянувшись, они увидели келпи, стоящего там, где был брод, – совсем рядом со старой кирхой. Выше и ниже по течению находились глубокие омуты, но над самим бродом виднелась мелкая рябь, указывающая, как многие думают, на мелководье. В его середине, в месте, где может проплыть лошадь, и стоял келпи. Он громко повторил: «Еще час, и человек придет», после чего с громким всплеском исчез в омуте, что ниже по течению. Рабочие застыли в недоумении, размышляя, что келпи мог иметь в виду. И тут они увидели всадника, который спускался по склону холма, пришпоривая лошадь, – он явно торопился. Всадник определенно направлялся к броду. Сразу стало ясно, что келпи имел в виду, и четверо из рабочих, очевидно самые храбрые, побежали к всаднику, чтобы предупредить об опасности. Они поведали ему обо всем, что видели и слышали, настаивая, чтобы он или повернул назад, или выбрал другую дорогу, или хотя бы подождал час на этом берегу. Но только он ничего не желал слушать. Во-первых, он не верил в водяных духов, а во-вторых – очень спешил. Однако горцы решили спасти недоверчивого всадника, пусть даже против его воли. Они окружили его, стащили с коня и, чтобы быть спокойными, закрыли
Грэхэм из Морфии
В прежние времена род Грэхэмов из Морфии был очень могущественным, но со временем они потеряли свое состояние, и в конце концов исходная мужская линия семейства прекратила свое существование. Среди стариков Мирнса бытует мнение, что упадок этого рода вызван сверхъестественными причинами. Утверждают, что, когда один из лэрдов строил свой замок, он пользовался помощью водяных келпи, или речных лошадей, которых запряг в оглобли. Так он заставил сильного водяного духа таскать тяжелые камни для строительства и не отпускал его, пока не завершил свое дело. Бедный келпи был рад освобождению, но вместе с тем так разозлен беззастенчивой «эксплуатацией» его труда, что, освободившись от оглобель, прежде чем исчезнуть, заявил:
Болит спина, болят костиОт переноски камней лэрда Морфии!Лэрд Морфии никогда не будет процветать,Пока жив келпи.Рыбак и водяной
На Шетлендских островах рассказывают много странных историй о водяных и русалках. Если им верить, в глубинах океана существует атмосфера, пригодная для органов дыхания определенных существ, внешне похожих на людей. Они красивы, обладают некоторыми сверхъестественными способностями и смертны. Они живут на обширной территории, расположенной намного глубже, чем места обитания рыб. Над ней облачным покрывалом нависает море, как наше небо. Их жилища построены из жемчуга и кораллов. Имея легкие, не приспособленные для дыхания в водной среде, они не могли бы пробиться сквозь толщу воды, отделяющую мир подводный от мира надводного, если бы не унаследованная ими сверхъестественная способность надевать на себя шкуры некоторых животных, которые могут существовать в море. Одна из форм, которую они нередко принимают, – некоего животного, верхняя половина которого человеческая, а нижняя – рыбья, с хвостом и плавниками. Но больше всего они предпочитают облик большого тюленя (шетлендцы называют его Haaf-fish), который, являясь амфибией, может жить и в море, и на берегу, выбравшись на прибрежные скалы. Там обитатели подводного мира нередко снимают с себя морское облачение, принимают обычный облик и с любопытством обозревают природу верхнего мира, принадлежащего человеческой расе. К сожалению, каждый обитатель морских глубин имеет только одну кожу, позволяющую ему подниматься в море. Если же при посещении обители людей это одеяние по какой-то причине утрачивается, злополучное существо становится жителем земли.
Рассказывают о команде корабля, высадившейся на берег для охоты за лежащими на скалах тюленями. Люди оглушили нескольких животных и содрали с них кожу с прилипшим к ней жиром. Оставив тела на камнях, матросы уже совсем было собрались отправиться дальше в Папа-Стаур, когда неожиданно поднявшееся волнение заставило их вернуться на корабль. Все члены команды добрались до него в целости, кроме одного матроса, который опрометчиво отстал. Моряки не хотели бросать своего товарища на рифах, понимая, что он погибнет, но ненастье усиливалось, и после нескольких неудачных попыток подвести лодку к камням они были вынуждены предоставить несчастного своей участи. Наступила ночь, шторм разыгрался не на шутку, и покинутый шетлендец понял, что непременно погибнет от холода и голода, если его раньше не смоют в бушующее море гигантские волны. Наконец он увидел, как многие тюлени, сумевшие избежать нападения, возвращаются на камни, снимают свои шкуры и обретают облик сыновей и дочерей океана. Первым делом они помогли своим товарищам, которых оглушили и содрали с них шкуры. Придя в сознание, животные приняли облик обитателей морских глубин и начали горестно стенать, издавая жалобные крики, аккомпанементом которым служили завывания свирепого шторма. Они оплакивали потерю своего морского облачения, из-за которой больше не смогут вернуться в свои коралловые и жемчужные жилища, расположившиеся глубоко внизу – под суровой Атлантикой. Но больше всего они убивались по Оллавитину, сыну Гиоги, который, лишенный своей тюленьей кожи, навсегда был вынужден навсегда расстаться со своими друзьями, став отверженным обитателем верхнего мира. Вскоре их траурная песня была прервана – они заметили одного из своих врагов, дрожащего, с отчаянием взиравшего на грозные волны, с ревом обрушивающиеся на камни. Гиога сразу же стала думать, как обратить создавшуюся ситуацию на службу своему сыну. Она ласково обратилась к перепуганному человеку, предложила ему доставить его в Папа-Стаур на собственной спине, если только он сможет найти тюленью шкуру Оллавитина. Сделка была заключена, и Гиога облачилась в свои морские одежды. Но шетлендец, завороженный видом бушующего шторма, попросил ее, для обеспечения своей безопасности, позволить прорезать несколько отверстий в шкуре, чтобы ему было легче держаться руками и ногами. Просьба была выполнена. Человек забрался на спину Гиоги и поручил себя ее заботам. Она, как и было условлено, доставила его по бушующему морю в Папа-Стаур. Оттуда моряк сразу направился в Хамна-Во, где обрабатывали шкуры убитых животных, и выполнил свою часть сделки, доставив Гиоге шкуру для ее сына, с помощью которой он мог вернуться в свой мир, над которым раскинуло свое зеленое покрывало море.
Жена-русалка
Рассказывают о жителе Унста, который однажды, гуляя ночью по песчаному берегу, увидел группу русалок и водяных, танцующих в лунном свете, и несколько тюленьих шкур, лежащих неподалеку. При его появлении они немедленно надели свои шкуры, приняли облик моржей и погрузились в море. Шетлендец заметил, что одна шкура осталась лежать возле его ног, поднял ее, унес и надежно спрятал. Вернувшись на берег, он увидел девушку, прекраснейшую из всех, на кого взирали глаза смертного. Она горько оплакивала свою потерю, из-за
– Прощай, – сказала она, – и пусть тебе в жизни сопутствует удача. Я любила тебя, когда мы жили вместе, но моего первого мужа всегда любила больше.
Приключения охотника на тюленей
Когда-то давным-давно на далеком севере жил человек, который зарабатывал себе на жизнь ловлей и убийством рыб – всех размеров и видов. Жил он неподалеку от Джон-о-Грот-Хаус. Ему особенно нравилось убивать чудесных животных, наполовину собак, наполовину рыб, которых называют тюленями, без сомнения, потому, что за их шкуры он получал самую высокую цену. Эти шкуры не только ценны, но и очень необычны. Правда заключается в том, что большинство из этих животных не являются ни собаками, ни треской, а самыми настоящими феями, о чем вы и узнаете из этого рассказа. Как-то раз, когда рыбак закончил свои дела, его позвали к человеку, который был ему незнаком. Тот поведал, что с ним хочет поговорить некто, желающий заключить контракт на большое количество тюленьих шкур. Незнакомец сказал, что рыбак должен немедленно отправиться к таинственному нанимателю, чтобы сразу приступить к работе. Обрадовавшись возможности хорошо заработать и не заподозрив никакого подвоха, рыбак согласился. Оба мужчины сели на коня, принадлежавшего незнакомцу, и отправились в путь. Конь бежал с такой скоростью, что, хотя ветер и дул им в спины, создавалось впечатление, что он бьет в лицо. Достигнув огромной скалы, нависающей над морем, провожатый сообщил, что они прибыли на место.
– Где же тот человек, о котором вы говорили? – удивился рыбак.
– Сейчас увидите, – пообещал незнакомец.
Они спешились, и, не дав убийце тюленей времени опомниться и осмыслить ужасные подозрения, которые, безусловно, уже зародились у него, незнакомец схватил своего спутника, причем с такой силой, что тот и не помыслил о сопротивлении, и бросился вместе с ним в море. Они погружались все ниже и ниже, никто не знает, как глубоко, и наконец добрались до двери, которая вела в жилище, где обитали не люди, а тюлени, но которые могли разговаривать и чувствовать, как люди. Велико же было удивление убийцы тюленей, когда он обнаружил, что и сам незаметно изменился, приняв облик своих жертв. Если бы это было не так, он, вероятнее всего, задохнулся бы и умер. Характер мыслей незадачливого рыбака было легче представить, чем описать. Окинув взглядом жилище, в которое он попал, рыбак понял, что все надежды на побег отсюда являются не более чем химерами, а о степени комфорта и продолжительности жизни, на которую он мог рассчитывать в создавшейся ситуации, даже думать не хотелось. Тюлени, пребывавшие в дурном настроении, даже посочувствовали ему и попытались умерить душевные страдания своего гостя заверениями в его личной безопасности. Погруженный в невеселые думы о своей несчастной судьбе, он вышел из ступора, увидев, как доставивший его на дно незнакомец извлек весьма внушительных размеров складной нож – предмет, который, по мнению рыбака, был предназначен для быстрого прекращения его земных страданий. Однако, каким бы безнадежным ни было его положение, рыбак не хотел быть убитым, и, предчувствуя скорую погибель, он пал ниц и попросил о милосердии. Животные в общем-то не желали ему зла, хотя его предыдущее поведение и заслуживало сурового наказания. Они хотели успокоить его и заставить прекратить стенания.
– Вы когда-нибудь видели этот нож? – спросил незнакомец рыбака.
И тот с ужасом узнал собственный нож, который он накануне воткнул в тюленя, но тому удалось уплыть вместе с ножом. Рыбак признал, что это его нож. Да и какой смысл отрицать очевидное?
– Что ж, – заговорил незнакомец. – Тюлень, который ушел от вас с этим ножом, – мой отец. Вернувшись домой, он слег, и ему не поправиться без вашей помощи. Я был вынужден прибегнуть к хитрости, чтобы доставить вас сюда, и надеюсь, что сыновний долг перед отцом послужит достаточным извинением.
Закончив свою речь, он провел дрожащего убийцу тюленей в соседнее помещение, где лежал другой тюлень, тот самый, с которым рыбак встретился накануне. Он очень страдал от большой резаной раны в задней части туловища. Убийце тюленей было сказано наложить свои руки на рану, после чего она немедленно затянулась, и тюлень встал со своего ложа в полном здравии. После этого обстановка вокруг изменилась. Тюлени больше не слонялись с унылым видом – они смеялись и радовались. Однако несчастного рыбака обуревали совсем другие чувства. Он ожидал, что останется тюленем до конца своих дней. Но доставивший его к тюленям незнакомец радостно сообщил:
– Теперь вы вольны вернуться к своей семье, и я вас обязательно провожу. Но только при одном условии. Вы должны дать торжественную клятву, что больше никогда в жизни не убьете ни одного тюленя.
Рыбак с готовностью согласился, по всей форме дал клятву, хотя понимал, что для ее выполнения ему придется изменить всю свою жизнь, после чего сердечно попрощался с новыми знакомыми. Вместе с незнакомцем они поплыли вверх и поднимались до тех пор, пока не достигли поверхности моря. Они выплыли к той самой скале, на которой ожидал быстроногий конь, готовый пуститься в путь. Незнакомец дохнул на рыбака, и они превратились в людей. Они сели на коня, и, каким бы быстроногим ни оказался конь в первом путешествии, теперь он бежал вдвое быстрее. Незнакомец оставил рыбака у дверей его хижины, сделав ему такой подарок, который почти примирил его со всем происшедшим, причем потеря профессии, в той части, что касалась тюленей, показалась ему значительно меньшей неприятностью, чем раньше.