Легенды II (антология)

Хобб Робин

— Они мне больше не снятся, — сказал Анаис, глядя в туман. Ветер заглушал его голос.

— Правда?

— Да. А тебе?

Гектор вдохнул запахи соли и пепла, думая о Талтее, сыне и еще не рожденном ребенке.

— Снятся. Каждую ночь. — Он опустил глаза, глядя на волны, плещущие у свай. — Только они, ничего больше. — Он терпел свои дни только потому, что снова надеялся увидеть эти сны ночью.

Анаис задумчиво кивнул.

— Когда я просыпаюсь, то припоминаю их лица, но по ночам мне снится Дерево Мира.

Гектор, сморгнув, повернулся

к другу лицом:

— Сагия?

Анаис снова кивнул:

— И Зачарованный лес, где я родился.

Гектору стало холодно в полдневную жару при упоминании о Саши. Для лиринов, народа Анаиса, иначе называвшихся детьми неба, это великое дерево было священным. Сагия обозначала одно из пяти мест рождения Времени. Здесь некогда возникла стихия Эфира, дающая жизнь всему острову.

— Что же ты видишь в этих снах, Анаис?

Тот наклонил голову, словно стараясь лучше вспомнить свои видения.

— Я стою у подножия Дерева, глядя на его массивный ствол и нижние ветви, что простираются над кронами всех деревьев в лесу. Его кора мерцает серебром. Вокруг Дерева стоит длинная очередь всех лиринских племен. Лириндарки, лесные жители; лиринведы, кочевники, живущие и в лесу и в поле; горожане лиринпаны. Все они ждут. Мой народ, ли-рингласы, Певцы Неба, стоят в самом конце и машут цветочными гирляндами.

Один за другим лирины взбираются на нижние ветви, затем поднимаются выше и строят себе пристанища — гнезда, за неимением лучшего слова. Лирингласы украшают ствол Дерева своими гирляндами. — Анаис закрыл глаза, вспоминая. — Они поют. Лирины пришли к Сагии, чтобы встретить свой конец на Ее ветвях.

Голос Севирима разбил тишину гавани.

— Гектор, корабль! Корабль входит в порт!

Двое друзей, изумленные, вперили взгляды в туман.

Вскоре корабль действительно показался. Обезветривая паруса, он шел к стоянке на южном конце главного мола. Гектор побежал назад к остальным, Анаис за ним.

— Дурачье, — проворчал Джармон, следя за судном, которое снова скрылось в тумане. — Заблудились, должно быть. Нет на свете капитана, не знающего, как опасны эти места.

— Они не заблудились, — возразила Канта. — В движении судна видна уверенность.

— Эй! — Северим побежал к причалу, размахивая руками в вихре черного пепла. — Эй, на борту!

Ответило ему только пение ветра.

С полчаса они простояли в густом тумане, и наконец Анаис увидел слабый огонек — он двигался к ним над волнами, покачиваясь вверх-вниз.

— Шлюпку спустили, — сказал он. — Это фонарь у нее на носу.

— Шхуна, двух- или трехмачтовая, — определил Джармон. — А может, бригантина — не могу разглядеть. Большущая. Они, видно, бросили якорь прямехонько за волнорезом. Оно и понятно. Я бы тоже не сунулся в гавань, когда такой туман, да еще маяки не горят.

— Севирим, возьми головню и помаши им, — велел Гектор, выходя на конец мола. Сквозь дым и туман он видел только этот слабый свет лодочного фонаря.

— С ума посходили, — сокрушался Джармон. Севирим влез с головней на воздвигнутую

ими стенку из мешков с песком. — С тех пор, как заходил последний, прошло больше двух полных лун — с чего же этот приперся? Не видят они, что ли, сколько тут пара? Он, поди, до самого неба встает — в открытом море должно быть видно.

— Может, у них глаза, как у Севирима, — ответил Анаис. — Скоро узнаем.

Они подождали еще немного и, не сговариваясь, присоединились к Гектору.

Фонарь приблизился. Солнце, пронизывая пар, рассеивало его свет.

— Хоа! — прокричал чей-то грубый голос сквозь плеск волн у пирса.

Другие многочисленные голоса поддержали его:

— Хоа! Есть тут кто? Хоа!

В тумане замелькали огни, идущие клином. Из пара показалась шлюпка с рулевым и четырьмя гребцами, за Ней еще пять.

— Хоа! — повторил человек, стоящий на носу первой лодки. — Я ищу сэра Гектора Монодьера. Это кто-то из вас?

— Это я. — Гектор, держась за тумбу, наклонился, чтобы лучше разглядеть человека в шлюпке. — Что привело вас сюда?

Тот щитком приставил руку к глазам.

— Я Петарис Флинт, капитан «Оседлавшего бурю». Хожу под флагом Маринкаэра. Я привез вам новости. Бросьте канат!

Джармон и Анаис помогли шлюпке причалить. Севирим тем временем указывал путь остальным. Гектор протянул капитану руку и только теперь заметил, какой худой и слабой сделалась его кисть.

Капитан оказался крепышом с выпуклой грудью, седой бородой и черными, глубокими, как море, глазами. Он посмотрел на более высокого Гектора, обвел взглядом четырех других и вздохнул.

— Кто мог бы вообразить, что большой маяк Истона погаснет еще при моей жизни? Я бы скорей усомнился в восходе солнца, чем в этом маяке. Увы, увы. — Он дал матросам в шлюпке знак сушить весла. — Мы пришли забрать Последний груз, сэр Гектор. Если у вас еще есть опоздавшие, другого случая у них уж точно не будет. Море за Северными островами нагрелось так, что трюмные воды закипают в десяти лигах от Балатрона. Не знаю еще, что с нами-то будет. Снимемся на закате с приливом и пойдем на юго-запад, сколько ветра хватит, до самых Ледовых полей, а потом уж свернем обратно на север. Тот, кто окажется на борту до заката, сможет уплыть с нами, остальные останутся здесь — без всяких исключений.

— Да простит меня Единый Бог, если я покажусь неблагодарным, но зачем вы все-таки пришли? — недоверчиво спросил Г ектор. — Вот уже два месяца, как все корабли обходят эти места, а наши собственные флотилии ушли еще на три месяца раньше: Третий Флот отчалил ранней весной. Спасать больше некого — все, кто хотел уехать, уже уехали.

— Я пришел по приказу короля Маринкаэра, — нахмурился капитан, — а его попросил об этом Стефастион, один из баронов Маносса.

— Маносса? — Гектор взглянул на Джармона и Анаиса. Те пожали плечами. Маносс — далекая страна на восточном берегу Северного континента. Беженцев, отказавшихся уплыть с островными флотилиями, увозили в другие края, поближе.