Легенды II (антология)
Шрифт:
Карлмин умолк, и я, вся похолодев, промолвила: «Их магия призывает обратно призраки».
«Не магия. Искусство», — с заметным раздражением поправил Карлмин.
«Я все время слышу голоса, — признался вдруг Ретио. — Кто-то разговаривает со мной».
Я нашла в темноте его руку. «Я тоже слышу — но они, кажется, говорят по-джамелийски».
Весь наш маленький отряд, затаив дыхание, устремился на звук этих голосов. На стыке двух коридоров мы повернули направо, и голоса стали слышнее. Мы покричали, нам откликнулись. Товарищи по несчастью обрадовались дымному красному свету нашего факела — свои они сожгли без остатка. Их было шестеро — четверо молодых людей и две женщины
В драконьем зале, привлеченные грохотом обвала, собрались человек пятьдесят. Когда свет погас, все разорились в разные стороны, ища другие ходы наверх. Даже в. несчастье они подозревали друг друга в воровстве и опасались действовать заодно. Их глупость вызывала во мне отвращение, и я не преминула высказать это вслух. Они, к моему удивлению, покорно согласились со мной. Какое-то время мы все стояли во мраке, не зная, что делать дальше.
Видя, что все молчат, я спросила, стараясь говорить ровно: «Вы знаете дорогу в драконий зал?» Один человек сказал, что знает.
«Тогда пойдемте туда. Надо собрать всех, кого можно, и объединить наши знания о лабиринте. Это наша единственная надежда найти выход, пока факелы не догорели. Иначе мы будем блуждать здесь до самой смерти».
Ответом мне было угрюмое молчание — знак согласия, надо полагать. Молодой человек повел нас к площади с драконом. Проходя мимо разоренных комнат, мы собирали все, что способно гореть. Скоро нашим попутчикам пришлось бросить свое добро, чтобы нести дерево. Я подумала, что ради этого они расстанутся с нами, но они решили сложить все в одной из комнат и пометили дверь, изрыгая угрозы в адрес возможных воров. Глупцы! Я отдала бы все драгоценности этого города, чтобы снова увидеть дневной свет.
Наконец мы добрались до драконьего зала. Об этом нам сказало скорее эхо, чем то, что мы могли видеть при свете факела. Там еще горел маленький костер, вокруг которого собралась кучка несчастных. Мы подбросили в огонь топлива, и это привлекло к нам других. Потом мы стали кричать, призывая всех, кто мог нас слышать. Вскоре наш костер осветил около тридцати измученных лиц. Испуганные, белые под грязью, они походили на маски. Многие все еще тащили узлы с добычей и смотрели на других с подозрением. Это было чуть ли не страшнее ползущей по лестнице грязи. Густая, тяжелая, она неумолимо сочилась вниз, и я знала, что место нашего сбора недолго будет служить нам убежищем.
Мы являли собой жалкое зрелище. Одни из нас были прежде лордами и леди, другие карманниками и шлюхами, но здесь мы наконец-то стали равны и поняли, что все мы — беспомощные люди, всецело друг от друга зависящие. Мы стояли под статуей дракона, и Ретио, взобравшись ему на хвост, сказал вдруг: «Тихо! Слушайте!»
Мы притихли, слушая, как трещит наш костер, как скрипит дерево и стонет камень, как падают капли в грязь. Это были страшные звуки, и я не понимала, зачем Ретио велел нам прислушаться к ним. Его голос, когда он заговорил, прозвучал отрадно, перекрыв стоны готовых обрушиться стен.
«Не время теперь думать о сокровищах и о ворах. Все, с чем мы можем надеяться выйти отсюда — это жизнь, а для этого нам надо собрать все, что мы знаем, чтобы не рыскать зря по коридорам,
После общего молчания какой-то мрачный бородач сказал: «Мы с компаньонами застолбили коридоры, идущие от западной арки. Уже несколько дней их обшариваем. Лестниц наверх там нет, и главный коридор заканчивается обвалом».
Эта была невеселая новость, но Ретио не стал задерживаться на ней.
«Ладно. Кто еще хочет сказать?»
Люди молча переминались с ноги на ногу, и голос Ретио посуровел.
«Кто все еще не хочет расстаться со своими секретами, может оставаться тут вместе с ними. Я хочу найти одно: выход. Известны кому-нибудь лестницы, ведущие наверх?»
«Есть две таких за восточной аркой, — неохотно подал голос кто-то из мужчин. — Да только там стена обвалилась... когда мы открыли дверь. Теперь уж к ним не пройти».
Молчание стало еще глубже, и нам показалось, что костер вот-вот догорит.
«Что ж, это упрощает дело, — невозмутимо продолжал Ретио. — Меньше придется искать. Нам нужны две большие поисковые партии. На первом перекрестке они расстанутся и на каждом другом будут делиться, помечая свой путь. Проверяйте все открытые комнаты, ищите лестницу, которая вела бы наверх — только так мы и сможем отсюда выйти. Назад вы сможете вернуться по своим пометкам. И помните, не пытайтесь открыть наглухо закрытые двери.
Мы должны заключить договор. Тот, кто найдет выход, обязуется вернуться сюда и вывести остальных. Те, кто останется здесь, в свою очередь обязуются поддерживать этот костер, чтобы неудачливые искатели могли прийти на его свет и попытаться еще раз. — Ретио оглядел обращенные к нему лица. — Для пущей уверенности каждый из нас оставит найденные им сокровища здесь. Тогда ушедшие непременно вернутся — если не ради других, попавших в беду, так ради них».
Я поняла замысел Ретио, но сама ни за что бы не рискнула подвергнуть этих людей такому испытанию. Груда оставленных сокровищ давала надежду хранителям огня и в то же время обеспечивала возвращение тех, кто уйдет на поиски. Тем, кто заявил, что возьмет сокровища с собой, Ретио ответил просто: «Берите, но подумайте над своим выбором. Те, кто здесь останется, вам ничем не будут обязаны. Если вы вернетесь и увидите, что костер погас и нас нет, не ждите, что мы за вами придем».
Трое тяжело навьюченных мужчин отошли в сторону и заспорили. Всех, кто только теперь нашел дорогу в драконий зал, наскоро уведомляли о договоре. Новоприбывшие, уже потерпевшие неудачу в поисках выхода, соглашались без промедления. Кто-то предположил, что оставшиеся наверху расчистят завал, но остальные встретили его слова молчанием. Все помнили, как глубоко под землей мы находимся и какая толща отделяет нас от белого света. Больше мы об этом не говорили, и все в конце концов согласились с планом Ретио. После переклички выяснилось, что нас пятьдесят два человека — мужчин, женщин и детей.
Две поисковые партии ушли, забрав почти все наше топливо в качестве факелов. Перед их уходом мы все помолились, но сомневаюсь, чтобы Са слышал нас в этом подземелье, так далеко от священной Джамелии. Мы с сыном остались следить за огнем. По очереди с другими я отлучалась в ближние комнаты, чтобы раздобыть дров. Кладоискатели успели спалить почти все, но кое-что еще оставалось — от столов, которые мы могли поднять только ввосьмером, до полусгнивших стульев и занавесок.
У костра, кроме Карлмина и дочек Челлии, приютилось еще четверо детишек. Мы рассказывали им сказки и пели песни, чтобы отвлечь их от шепота призраков, все ближе подступавших к нашему огоньку, и тряслись над каждым поленцем, которое скармливали костру.