Легенды Космодесанта
Шрифт:
Я их не понимаю. Они покорно принимают свое рабство. Они проводят дни в клетках огромных мануфакторий, набитых воющими машинами. Может, причина в том, что они никогда не знали свободы, — но разве это полностью оправдывает тех, кто согласен на участь безмозглого сервитора?
Мы боремся за их души, потому что нам сказали: таков ваш долг. Мы погибаем, отдаем жизни в величайших войнах из тех, что когда-либо знал этот мир, чтобы они продолжали предаваться своим слабостям и вернулись к бессмысленному существованию.
Здешние джунгли…
Джунгли моего мира полны жизни. Каждая черная лужа кишит паразитами. Насекомые выедают изнутри стволы деревьев-гигантов, чтобы построить там гудящие, полные яда гнезда. Воздух, в котором клубятся рои мух и москитов, становится терпким от опасной рептильной вони, а земля сотрясается под ногами хищных ящеров — королей, охотящихся в своих владениях.
Выживание — величайший приз, который ты можешь выиграть на Кретации.
Здешние джунгли едва заслуживают этого названия. Земля превратилась в топкую грязь, и ты по колено проваливаешься в сернистую трясину. Живые существа, дышащие отравленным воздухом Армагеддона, назойливы, но слабы и не идут ни в какое сравнение с жуткими тварями, населяющими мой мир.
Конечно, в здешних джунглях таится опасность, но зародилась она далеко от этой планеты. Джунгли кишат худшими из всех паразитов.
Муки вторжения сотрясают Армагеддон, так что я прекрасно знаю, кто сбил наш «Ястреб».
Их свора охотилась где-то впереди.
Как только Ярл услышал их свинское похрюкивание и лающий хохот, горло его сжалось от жажды, а на языке появился солоноватый, железный привкус. Зубы зачесались, и в деснах вокруг резцов отдался стук сердца.
Размашистый бег Астартес сквозь джунгли превратился в крадущуюся звериную поступь, а цепной меч взревывал всякий раз, когда Ярл давил на кнопку. Еще до того, как он выбрался из-за деревьев, космодесантника приветствовал огонь из разнокалиберного оружия. Они знали о его приближении. Ярл позаботился об этом.
Он не обращал внимания на пули, стучащие о броню. Деревья расступились, и Ярл смог разглядеть свою добычу. Шестеро столпились вокруг танка — уродливой, наскоро сляпанной из ржавых обломков машины.
Зеленокожие. Их широкоствольные пистолеты рявкали громко и беспорядочно. Вспышки выстрелов освещали звероподобные хари.
Ничего этого Ярл не видел. Зрение, обостренное сеткой целеуказателя, показывало бегущему совсем другую картину. Астартес видел лишь то, что проецировал его умирающий мозг. Гораздо более страшные противники, древние слуги Губительных Сил, пировали на останках павших воинов. Там, где Ярл спешил в бой, небеса были не молочно-желтого, гнойного цвета. Нет, он бежал под темно-синим ночным небом Терры. Под его ногами не хлюпала черная болотная грязь. Он мчался по золотым бастионам, а мир вокруг него корчился в залпах еретического огня.
Ярл бросился в атаку. Из глотки его вырвался оглушительный
Ярость убийства опять погрузила Ярла во тьму, но на сей раз чернота была омыта благословенным, священным сиянием крови.
Завьен услышал звуки резни. И без того мчавшийся на головокружительной скорости, он понесся в десять раз быстрее, проламываясь сквозь подлесок.
Если он сможет перехватить Ярла, перехватить до того, как брат достигнет имперских войск, ему удастся предотвратить гибель невинных и самый черный позор.
Его черно-красная броня — темно-красный цвет артериальной крови, черный цвет космического вакуума — была опалена, испещрена серебряными царапинами там, где при крушении сорвало слой краски с керамитовых пластин, и заляпана пятнами болотной грязи.
Но когда от тебя зависит честь ордена, нужда придает силы израненному телу и сервоприводам поврежденной брони.
Завьен выскочил на поляну, где сражался его брат. Руки космодесантника в ту же секунду пришли в движение. Одна надавила на спуск болтера, посылая очередь в спину Ярла, а вторая активировала взревевший цепной топор.
— Ярл!
Предательство.
Что за безумие? Его пытается убить один из его сынов? Сангвиний, Кровавый Ангел, отворачивается от зарубленных им демонов. Один из сынов выкрикивает его имя и несется ему навстречу по золотым бастионам, а в небесах над ними бушует огонь.
Примарх вскрикивает от ярости, когда оружие его сына изрыгает пламя. Болтерные заряды ударяют в величественный доспех. Его собственный сын, один из Кровавых Ангелов, хочет его смерти!
Этого не может быть.
И в эту самую секунду Сангвиний решает, что происходит нечто иное. Перед ним еретик, а не изменник. Святотатство, а не простое предательство.
— Что нашло на тебя? — кричит Ангел своему ложному сыну. — Какие чары осквернили душу Кровавого Ангела и принудили его служить Архиврагу?
— Сангвиний! — восклицает сын-предатель. — Отец!
Завьен снова выкрикнул имя Ярла, не зная, чт о на самом деле услышал его брат. Вопли, раздавшиеся в ответ из вокса боевого брата, заставили кровь Завьена похолодеть от ужаса: громогласная, бессмысленная литания на смеси архаичного высокого готика и языка баала, которого Ярл никогда не знал.
Окруженные искромсанными телами зеленокожих, два брата сошлись. Ярл отразил первый выпад Завьена, ударив плоской частью цепного клинка по рукояти топора. Доспех Ярла потрескался и зиял дымящимися пробоинами от болтерных зарядов, но сила Астартес была невероятной. Смеясь диким смехом, ничуть не похожим на его собственный, он отшвырнул Завьена назад.